Наместник лежал, откинувшись на подушки, с мертвенно-бледным лицом и бескровными губами. Услыхав голос сына, он чуть-чуть приоткрыл глаза. Можно было подумать, что в соседней комнате стоит гроб, так печально смотрели присутствующие. Орион тотчас заметил на полуразвернутом ковре то место, где недоставало самого дорогого камня. Теперь превосходный смарагд находился по пути в Константинополь, но об этом никто не знал, кроме похитителя. Очевидно, пропажа была обнаружена. «Как скверно сложились обстоятельства! – сказал себе юноша. – Но мне необходимо собрать все свое мужество и не выдать себя. Я не хочу жить опозоренным. Будь осторожнее, Орион!»
Ему действительно удалось оправиться и произнести почти естественным тоном:
– Почему вы так расстроены? Конечно, это большое несчастье, что собака едва не загрызла до смерти бедную девушку, а наши люди позволили себе непростительное буйство. Но виновные взяты под стражу; отец, конечно, предоставит тебе, почтенный Гашим, возможность наказать их по своему усмотрению. Кроме того, наш врач Филипп, несмотря на свою молодость, может называться вторым Гиппократом – и как раз поставить на ноги молодца Рустема, главу твоего каравана. Щедрость моего отца тебе известна: он не откажется вознаградить тебя за убытки, если…
– Прошу тебя не прибавлять незаслуженных оскорблений к той несправедливости, которой я подвергся в вашем доме! – прервал купец. – Вы не можете вознаградить меня никакими деньгами за пролитую кровь моего друга, потому что я не считаю Рустема слугой. Он человек свободный и достойный во всех отношениях. Конечно, я буду настаивать на том, чтобы злодеи были примерно наказаны. Пролитая кровь требует отмщения… Так сказано в нашем законе. Христианская религия велит прощать врагам, хотя на деле и вы поступаете не лучше мусульман. Я уверен в искусстве вашего врача, но меня возмущает насилие, совершенное без всякого повода в доме человека, которому халиф доверил судьбу египетских христиан. Здесь, очевидно, нет настоящего благоустройства, если человеческая жизнь ценится так дешево, да и честность…
– Кто смеет усомниться в ней? – с жаром вскричал Орион.
– Тот, кто видит, что купленный вчера товар необъяснимым образом лишился самого драгоценного украшения, – отвечал Гашим, сохраняя достоинство человека бывалого.
– Сегодня ночью кто-то вырезал большой смарагд из ковра, – пояснила Нефорис. – Ведь наши слуги при тебе вынесли покупку отсюда и на твоих глазах заперли ее в таблиний, не так ли?
– Но ковер был завернут в платок твоими собственными людьми! – воскликнул Орион, обращаясь к Гашиму. – Старый Себек был со мной, когда мы укладывали ковер. Кто развернул его сегодня и принес сюда?
– К нашему счастью, сама хозяйка, ваш домоправитель и, если не ошибаюсь, ваши собственные рабы, – отвечал купец.
– Зачем же его трогали с места? – спросил Орион в пылу понятной досады.
– Я сказал твоему отцу, что ковер гораздо красивее днем, чем при вечернем освещении, и посоветовал ему убедиться в этом своим глазами.
– Твой отец потребовал принести ему новую покупку, – перебила Нефорис. – Ему хотелось полюбоваться ею и спросить у продавца, как удобнее вырезать камни, не испортив ткани. Я отправилась с Себеком в таблиний.
– Но ведь ключ от него у меня! – воскликнул сын, засунув руку в складки своей одежды на груди.
– Мы забыли об этом, – продолжала хозяйка дома, – да и к тому же дело обошлось без ключа, потому что таблиний оказался отворен.
