Мне сейчас хорошо. Вот так стоять прижатой к его телу. Соски превратились в тугие комочки. Болят. Пульсируют. Тянутся к нему, как бутоны к солнцу.
Он разрывает контакт. Швыряет меня на кровать. Не говоря ни слова, направляется к выходу. А мне становится холодно. Тело жаждет его жара. Так хочу, чтобы окутал, согрел.
Палач через минуту появляется снова. Ставит на стол тарелку с кашей и стакан с чаем.
- Ешь, - бросает тихо.
Дверь закрывается. Я снова одно в своей новой тюрьме. Ведь я должна его ненавидеть. Презирать. Так правильно. Так логично. Но ничего этого нет. Скорее все я уже истратила свою ненависть. Всю до капли.
Еще долго я не могла отойти от его прикосновений. Близость палача пробуждала нечто новое во мне не раскрытое. Тут в этой клетке, на короткие мгновения я ощущала себя живой.
Хоть ненадолго можно забыть про роль забитой, запуганной марионетки. Нет, это все самообман. Ведь и для палача я лишь игрушка. И очень скоро он без сожалений спустит курок.
И все же голод дал о себе знать. Обычные человеческие потребности. Подошла к столу. Каша была жуткого вида. А вот на вкус оказалось очень вкусно. Мне показалось, это самая обалденная вещь, что я когда-либо ела. За несколько минут тарелка была пуста. Выпив остывший час. Я скривившись, все же воспользовалась ведром. Потом умылась. И скрутившись калачиком улеглась на свою замызганную постель.
Уже проваливаясь в сон. Мелькнула мысль, что лицо его я вижу не в первый раз. Где-то на задворках памяти всплывали обрывки воспоминаний. Кадры как в тумане. Не могу за них ухватиться и вытянуть на поверхность. Нет, мы точно незнакомы. Личную встречу с ним я бы не забыла. Этот хриплый голос я слышала впервые. Тогда что? Где ранее передо мной мелькало его лицо? Или это просто бред моего измученного сознания?
5. Глава 5
Это был не сон. Провал в прошлое. Я уже и забыла, когда последний раз спала без сновидений. Это было в другой жизни. Когда я еще умела радостно смеяться.
Засыпая, всегда переносилась в прошлое. Раз за разом переживая знакомство с новой реальностью. Когда закончилось детство, и я познала другую сторону мира. Познакомилась с людской жесткостью и подлостью.
Сейчас я все видела особенно ярко. Я снова была подростком. Мой дом, который я так любила, сейчас казался мне пристанищем, где оживают кошмары.
- Заходи, смелее, - Борис толкает меня в спину.
- Не хочу,- всхлипываю, мне страшно. И ведь некуда бежать, не у кого просить защиты. Больше не у кого. Я одна. В этом огромном и ставшем в один миг чужом мире.
- Следующий раз будешь думать, что ляпать журналистам! – Борис веселится, ему так смешно, что он сгибается пополам. И ржет. Ржет. Гадко. Противно.
- Я только рассказала о своих подозрениях, - пытаюсь оправдываться. Только зачем?
- Вот тебе текст. Выучи наизусть. Чтоб от зубов отскакивало. И чтоб другого я от тебя не слышал, - бросает мне в лицо несколько напечатанных листов. – А пока посиди в комнате для размышлений. Завтра проверю, как выучила свой главный урок, - снова ржет. Ему нравятся мои слезы. Мой страх. Он меня ненавидит. Всегда ненавидел. Только сейчас он это делает в открытую. Не скрывая. Уже можно.
В комнате голые белые стены. Посередине стоит кровать. Еще дверь, ведущая в ванную комнату. Все. Больше ничего. Подхожу к кровати. Она застелена цветастой простынею, вся в мелких буграх. Приподнимаю за краешек тряпку и не верю своим глазам. Вместо матраса – горох.
