— Бегать будет, — бросил свою коронную фразу доктор, когда мы закончили, а после резко обернулся и побледнел.
Я вообще впервые видела, чтобы Элтон бледнел, но у меня от пристального взгляда в спину пробежал холодок по коже. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, кому он принадлежит. И взгляд, и холодок. Но я все-таки оглянулась.
На прислонившегося к дверному косяку Хантера.
Здесь было много народа, но смотрел он почему-то на меня, будто в два счета вычислил виновницу «беспорядка». Недобро так смотрел. По крайней мере, мне показалось, что недобро, и судя по остальным, им тоже так показалось.
— Что все это значит? — поинтересовался Хантер тоном школьного директора, застукавшего своих подопечных за написанием на доске нецензурных слов. Могу поклясться, именно таким тоном!
Поэтому первым порывом было опустить взгляд, но я его задушила в зародыше. Мы не сделали ничего ужасного. Я не сделала ничего ужасного!
— Я позаботилась о том, чтобы Августу оказали первую медицинскую помощь.
— Молодец, — похвалил меня новый альфа. Вроде похвалил, но я отчетливо расслышала сарказм в его словах! — Спрошу по-другому. Что он делает здесь? В этом доме? В этой спальне?
— Это его спальня.
— Больше нет.
С этим я поспорить не могла, и пока придумывала, что сказать, Хантер приказал:
— Всем выйти.
Вот теперь тон был таким жестким, что даже я направилась к двери. Но в меня жестко припечатали взглядом к месту:
— Кроме тебя.
Макс покинул спальню последним, с беспокойством оглядываясь на меня. Но что он мог противопоставить альфе? Ничего.
Впрочем, как и я.
Оставалось только надеяться, что я отделаюсь простым выговором, но его первый вопрос меня удивил:
— Кто он тебе?
Я не сразу нашлась с ответом, потому что мне казалось, что где-то в этой простой фразе кроется подвох. А еще новый альфа подошел ближе, и я наконец-то смогла рассмотреть цвет его глаз. Вернее, цвета, потому что радужка правого глаза Хантера была холодной голубой, а левого — теплого шоколадного оттенка.
Гетерохромия. Аномалия даже среди вервольфов, которые больше звери, чем люди. По правде говоря, я впервые видела вервольфа с такими глазами и вообще напрочь забыла, о чем он меня спрашивал. Пока меня не отрезвила его усмешка.
— Слишком сложный вопрос?
Мне захотелось выругаться. Вслух. А потом побольнее себя укусить. Потому что сравнение с кроликом снова всплыло в моей голове, и на этот раз это касалось моих умственных способностей. Никогда не жаловалась на отсутствие мозгов, но рядом с этим мужчиной второй раз за этот вечер они меня подводили. Р-р-р! Пора это исправить!
Я сложила руки на груди и ответила:
— Август мой кузен. Родственник по матери.
— И все?
Да он мастер сбивающих с толку вопросов! Кем он еще может быть?
— Еще альфа моей стаи, — добавила я, и тут же исправилась: — Был альфой. Теперь ты решаешь его судьбу.
— Уверена, что я? Не помню, чтобы распоряжался притащить его в мой дом.
Хантер больше не улыбался, но и не злился. Или злился? Я вообще не понимала, в каком он настроении.
— Я решила, что ты забыл приказать позаботиться о раненном.
— Нет, волчица, я надеялся, что это животное, — он кивнул на кровать, — подцепит какую-нибудь инфекцию и медленно сдохнет.
Он говорил о смерти Августа так буднично, так спокойно и так искренне, что я невольно вздрогнула.
— У вервольфов прекрасный иммунитет.
— Жаль. Значит, ему ничего не грозит, и, раз ты сегодня взяла на себя обязанности моей помощницы, позаботься о том, чтобы его перенесли куда-нибудь еще. В Черной долине много домов и много желающих угодить новому альфе, то есть мне.
