И боль отступила. Ее место заняло совсем другое чувство. Еще не блаженство, но уже удовольствие. Пока еще крохотное, но оно разрасталось, пока я не застонала, не в силах больше сдерживаться. И тогда Линар начал двигаться быстрее, утверждая свое мужское право и власть. А я не собиралась спорить с ним, только до крови впивалась ногтями в его плечи, царапала спину, кусала губы, стараясь удержать рвущиеся наружу крики.
Порыв ветра распахнул окно, и в комнату ворвалась ночная прохлада, остужая наши тела. Но если бы этот пожар горел только на коже!
Я зажмурилась, ощущая как приближающееся, словно ураган, удовольствие, сносит все на своем пути. Закричала, потому что молчать не могла. Выгнулась дугой навстречу Линару, прижимаясь так тесно, как только могла. И ощутила его дрожь, его блаженство, то, что подарила ему. И я знала, что последует дальше, но все равно не была готова к обжигающе-горячему семени, что излилось в меня.
Линар застонал и уткнулся мне лбом в плечо, как и я, теряясь от того блаженства, что неожиданно свалилось на нас. И пусть это всего лишь раз, который завтра может стоить мне многого, но я никогда не буду об этом жалеть.
– Нужно поспать, – мой голос стал совершенно чужим.
Глаза сами закрывались, приятная усталость сделала тело тяжелым и неподъемным.
Новый порыв ветра, словно соглашаясь со мной, загасил еле тлеющий огонек лампы.
Линар приподнялся и устроился рядом со мной, обнимая одной рукой, будто защищая от опасности.
– Ты удивительная, женщина из степи Айхонара.
Я не стала ему отвечать. Все равно, то, что случилось между нами – мимолетно. Завтра он может и не вспомнить этого. Тот, кто пытался убить хаста, просчитался, но и я оказалась не лучше. Что ж, надеюсь, завтра степь будет спокойнее.
11. Глава десятая. Она
– Хаст!
Мужчина рядом со мной вскочил, становясь в боевую стойку, будто и не спал, а взволнованный возглас застал его уже проснувшимся.
Дверь в комнату, которую занимал Линар, открылась так резко, что я едва успела схватить с пола артун, чтобы набросить его на себя. Пусть я и не девушка больше, да и мужчине отдалась совсем не скромно, законов это не отменяет!
– Что нужно, Талир? – переводя взгляд с воинов, ворвавшихся к нему на меня, спросил хаст.
– Мы боялись, – Талир тоже посмотрел на меня, и я мысленно помянула всех предков, которых смогла вспомнить. – Хаст, Навер, Пилар и Лудар мертвы. Их отравили нынешней ночью. Манис может не пережить сегодняшнего дня. Мы боялись, что и ты… Тебя тоже отравили! Я и остальные… мы спали и ничего не слышали. Не знаю, что за яд был, но подействовал он не на всех.
– Отравили, – задумчиво повторил Линар и посмотрел на меня. Я же сжалась на постели в предчувствии дурного. – Ты сказала, что меня отравили… Так?
– Да, хаст, – спорить и оправдываться все равно бессмысленно. Правда за мной, надеюсь, предки, пусть и помянутые недобрым словом, не отрекутся от меня.
– Ты меня спасла. Откуда знала – как?
– Я – ученица нашей знающей. Она говорила, как лечить, как яды определять. Я всего лишь делала вещи, которые она когда-то мне рассказывала.
Мне становилось все хуже. То, что эта ночь уже забылась Линаром, сомнений не оставляло, и наказание казалось более реальным, чем вчера. Мой позор, на большее и рассчитывать нельзя.
– Знаешь, кто отравил меня и моих людей?
Замотала головой, потому что и вправду не знала, кто бы это мог быть. А знала бы, тут же рассказала Заате.
