Сатем лишь на миг с ним встретился, и со вздохом опустил взор на украшенные перстнями пальцы, придавившие карту. Как и браслеты, выглядывающие из-под обшлагов строгого императорского мундира — они все были мощными, напитанными под завязку тремя видами энергий, артефактами.
Грозный теневой маг не любил украшения и редко ими пользовался. А вот мундир, черный с серебряным шитьем вдоль воротника-стойки и по краю рукавов, украшенный двумя рядами бриллиантовых пуговиц был такой же.
— Сатем?
Лорд Яррант медленно поднял взгляд и почти уперся носом в инкрустированный черными и обычными бриллиантами орден — знак отличия, сменивший в свое время корону. Этот самый орден сейчас, покачиваясь, оттягивал императору шею. Понаблюдав за движением регалии, советник пошутил:
— Алларик, тебе ли не знать, что загипнотизировать теневого мага не получится.
— Не пытайся уйти от разговора столь примитивным способом, — хохотнул Алларик Норанг Пятый, Император Эрресолда. — Если пойдешь прямо сейчас, успеешь доставить Оэльрио в Академию. Испытания продлятся до самого вечера.
— Послушай, блок на ее потенциал наложил сам Пицелиус, покоя его душе в чертогах Великой Матери. Он был гением, а нынешний ректор вряд ли сумеет снять блок, не навредив моей дочери.
— Уверен, ты его недооцениваешь. К тому же ему подвластна вся мощь местного источника. Он справится.
— Может и так, но я бы предпочел не рисковать своим ребенком, — Сатем поднялся, с сожалением глянув на карту и, в свою очередь, подошел к окну.
Император проводил его взглядом.
— Поторопись.
— Знаешь, Алларик, за прошедшие годы дар моей дочери больше ни разу не доставил нам беспокойства. Меня это устраивает. Знаешь ли, меньше проблем. Сам понимаешь, что будет, если кто-то догадается, на что способна Льяра.
Собеседник понимающе усмехнулся, но продолжил уговоры:
— Нам нужен дар Оэльрио, Сатем. Чаща велика, и друид подобного уровня не помешает Империи.
— У нас хватает друидов, Алларик, — не желал сдаваться советник.
— Не стоит исключать вероятность, что блок будет разрушен сторонним вмешательством или снят самостоятельно, как водится, в самый неподходящий момент, — использовал свой главный аргумент император. — Пицелиус предупреждал, что такое может случиться. Что если на ее непроизвольный зов соберется вся Чаща во главе с обезумевшими реликтами? Мало нам проблем с Файбардом и культистами?
Сатем поджал губы, мысленно признавая правоту собеседника, но ничего не сказал.
Император нажал:
— Сатем, твоя девочка выросла. Она должна учиться. Отправляйся прямо сейчас, как раз успеешь вернуться к приезду послов. Мне нужно, чтобы ты послушал нашу приватную беседу с Яртом. Возможно, заметишь что-то, что могу упустить я.
— Алларик, ты мой друг, но я не хотел бы рисковать ради империи еще и дочерью!
Лорд Яррант почти обиженно откинул назад смоляные пряди, выбившиеся из хвоста, прихваченного черной лентой. Его серые, на удивление, светлые для теневого мага глаза раздраженно сверкнули. Император стиснул челюсти, наблюдая, как у ног советника заклубились, перетекая, тени. Шикнул на них, и они тут же опали, будто растворившись в молочно-палевом ворсе ковра.
— Хочешь запереть девчонку в поместье до самой свадьбы? — во вкрадчивых речах Алларика послышался шорох вынимаемой из ножен стали, напоминая, что свое место на троне он занимает по праву.
— Будь моя воля, я бы вообще не стал выдавать Льяру замуж! Не за кого!
