Невеста.ru - страница 24

«Вот, послушай, что он говорил на этот счет», – и кавалер включал запись. Из динамиков принимались вырываться то ли ругательства, то ли восклицательные фразы, местами напоминающие лаянье Гитлера. Смысла я все равно не понимала. А Коррадо со слезами в глазах вторил каждому слову.

Меня смущала эта странная любовь, даже опасалась ее немного, но потом махнула рукой: если это его единственный недостаток, я готова смириться, пусть тешется, лишь бы над кошками не издевался и над евреями. Да простит меня ныне покойный дедушка-фронтовик.

Все бабы дуры – это главное, что я смогла усвоить из биографии Муссолини, когда узнала о верной подруге, добровольно разделившей его участь на эшафоте.

– После пляжа заедем в супермаркет, купим арбуз, – предупредил Коррадо.

– Йа, майн фюрер, – отчеканила я.

– Чего ты хочешь от мужика с тридцать девятым размером ноги? – недоумевала подруга Лера в ответ на мои жалобы.

Действительно, моя нога на размер больше. Но в чем связь? А связь, по ее словам, прямая, физическая, доказанная, правда кем, она не уточнила.

В общем, один раз это все-таки состоялось. Кое-как, вяло, хило, в пятиминутку уложились. В конце всего этого позора я лежала и пыталась понять: те безумные звуки, которые он издавал, были от удовольствия или он звал на помощь?

– Нет, ну все-таки это прорыв, – не унималась Лера. – У мужика что-то зашевелилось, подало признаки жизни.

И моя миссия отныне должна была заключаться в том, чтобы помочь ростку окрепнуть.

– Порнушку посмотрите вместе, на худой конец, – посоветовала подруга.

– Какую пердушку? – не расслышала я, сосредоточившись лишь на худом конце.

– Ой, вот только не говори мне, что не смотрела никогда, – припозорила меня Лера.

– В детстве один раз, – получила она почти честный ответ (пару случаев я все же умолчала).

– В детстве, значит? Я в детстве «Ну, погоди!» смотрела.

Снова прилетел камень в мой огород.

– Ну не совсем в детстве-детстве, – попыталась я оправдаться, – мне лет тринадцать-четырнадцать было.

Семья моей подруженции Люды позажиточнее была, имела телик с пультом и видак. К тому же Люда знала, где отец запрещенные детям кассеты прячет. Смотрели мы с ней немецкую версию «Красной Шапочки». До сих пор помню, как в кульминационный момент по всей улице свет отключили. А потом отец подружки с работы вернулся. И что нам пришлось с ней пережить, тоже отлично помню, потому что кассету из видеомагнитофона без электропитания вытащить невозможно. Та история напрочь отбила у меня интерес к немецким фильмам. Даже безобидный сериал про полицейского пса Рекса смотрела с каким-то напряжением: вдруг мама зайдет. Закончилось, правда, все хорошо и у Красной Шапочки с Волком, и у нас с электричеством.

На улице плюс тридцать, и по квартире уже разлился запашок из мусорных пакетов. Снести в контейнеры мне позволили только картонные коробки из-под пиццы. Но они-то как раз воняют меньше всего. Коррадо непробиваем. Вторник – день картона и стекла. Пищевые отходы мусоровоз забирает по средам. Хорошо, что не по пятницам.

Чтобы не воняло, он предложил выставить пакеты на балкон. Эйнштейн отдыхает.

Парикмахерскую мы искали долго. В этой стригут плохо, в этой дорого, в этой народу много. Наконец пришвартовались к одной. Суженый пошлепал в кресло, а я уселась в закутке возле выхода. От нечего делать я поглядывала то в стеклянную дверь, то на ожидающих своей очереди посетителей, то на Коррадо, которого молча стригла женщина, на вид его лет.