Пока я говорила, Лиарон внимательно слушал и изредка кивал.
– Верно. Артефакт действует похожим образом. А вот когда зверо встречает подходящего партнера, то он в первую очередь ощущает сексуальную притягательность. В любом из нас заложен инстинкт размножения, и каждый ищет более всего подходящего партнера для того, чтобы потомство было здоровым и сильным. Когда зверо находит такого партнера, то он, естественно, ощущает желание. Это потом уже зверо узнают друг друга и постепенно влюбляются. Или нет. У кого как. Я хочу, чтобы ты знала разницу, поэтому я сейчас активирую артефакт.
– Подождите, – я вскинула руки перед собой, тревожно глядя на покачивающийся кулон, больше напоминающий небольшой кусок веточки. – А как вы его потом…
– Достаточно будет просто сломать.
– Но он ведь дорогой.
– Дорогой, – Лиарон кивнул. – Но раз мы уже здесь, то я хотел бы показать тебе его эффект, чтобы ты знала, как он действует, и могла ему сопротивляться.
– Воздействию можно сопротивляться? – честно говоря, я плохо себе представляла, как можно влюбиться в другого человека моментально.
– Скажем так, ты ощутишь влюбленность, но сможешь распознать воздействие артефакта. Это знание поможет тебе мыслить более рационально.
Сказав это, Лиарон подхватил со стола нож и уколол себе палец, а потом тщательно обмазал своей кровью кулон. Я же наблюдала, как кровь буквально впитывается в артефакт. Спустя пару минут все прекратилось.
Вернее, кровь прекратила впитываться, зато я ощутила себя весьма странно. На мгновение показалось, что меня кто-то толкнул сзади. Я еле заставила себя стоять на месте. Сглотнула, начиная понимать, что имел в виду Лиарон. Я влюбилась. Резко, бесповоротно, отчаянно и настолько сильно, что у меня темнело в глазах от мысли, что сам Лиарон вряд ли любит меня.
Отступив на шаг, я тряхнула головой, будто пытаясь сбросить навеянный морок.
– Как ты? – спросил Лиарон, а я едва не задохнулась от силы чувств, вскипевших во мне от простого вопроса. Он беспокоится обо мне. Смотрит так внимательно, волнуется. От осознания этого счастье, словно пузырьки шампанского, заискрилось внутри, вырываясь наружу улыбкой.
– Все хорошо, – ответила, хватаясь за дверь. – Просто не подходите ближе. Иначе… я и вовсе сойду с ума, – выдохнула, поджимая губы и зажмуриваясь. Нестерпимо захотелось заплакать. – Уберите это, пожалуйста.
В следующий миг я услышала тихий хруст, а потом все прошло. Вот так просто. Секунду назад я едва могла дышать из-за того, что находилась в одной комнате с объектом своей влюбленности, а сейчас ничего этого во мне уже не было.
Открыв глаза, тихо выдохнула, несколько шокированно глядя на Лиарона.
– Это был… необычный опыт, – высказалась я, уже другими глазами рассматривая все вокруг.
– Зато теперь ты всегда сможешь определить искусственно наведенные чувства.
– Да уж, определенно смогу, – кивнула я. – Но всё-таки, зачем вы этим занимаетесь?
– Потому что это мой талант.
– Талант?
– Идем отсюда. Не думаю, что подобное место подходит для продолжительного разговора.
Я не стала спорить, лишь мельком еще раз окинула мастерскую и вышла в коридор. После мы всё-таки позавтракали, а потом отправились медленно гулять по дому. Сидеть сейчас мне не хотелось. Кажется, Лиарону тоже.
– Возьмем, например, зверо с сущностью паука, – начал свой рассказ Лиарон, когда я ему напомнила о таланте. – Паук любит ткать. Поэтому паук постарается найти работу, связанную именно с тканями. Пусть это будет пошив одежды, вязание, изготовление ковров или пошив штор. Неважно. Ему главное, чтобы работа была связана с тканями и созданием из них чего-либо. Это его предрасположенность, но кроме этого у такого паука вполне может иметься и какой-нибудь иной талант. Например, он неожиданно узнает, что очень хорошо умеет рисовать. До того как он узнает об этом таланте, тот его не станет беспокоить, а вот потом – очень даже да.
