От гостевого дома до статуи Фредди Меркьюри у входа в рок-паб, место отличной музыки и хорошего пива – всего 12 минут хода. Сначала вдоль самой набережной, затем по Невскому проспекту до перекрестка с Михайловской улицей и направо.
Роман не торопился, вечеринка в одиннадцать только начиналась. В предвкушении грандиозного бухача – сегодня при покупке двух бокалов «Belhaven scottish stout» обещали в подарок фирменный бокал – парень вразвалочку шел по улице и что-то напевал себе под нос.
У Аничкова моста Роман замедлил шаг, его внимание привлекли статуи. Он вспомнил шутку, которую слышал вчера на экскурсии, о том, что в северной столице не пьют спиртного лишь эти четверо, и только потому, что руки заняты лошадиной упряжью.
А еще в гостинице знакомцы рассказывали другие, более пикантные подробности о том, за что Аничков мост прозвали «Мостом восемнадцати яиц» и почему между ног у одного коня скульптор изобразил черты лица самого Наполеона.
Решив самостоятельно все пересчитать и проверить, Роман остановился возле скульптуры «Осаживающий коня юноша» и тут боковым зрением заметил движение – к нему кто-то быстро приближался.
Молодой человек обернулся и обомлел – невеста в белом платье с фатой на голове, закрывавшей лицо, двигалась прямо на него, выставив вперед обе руки.
– Жених! Мой! – взвизгнула «невеста» кукольным, пронзительным голосом, и ее руки грубо вцепились в куртку парня.
От неожиданности и испуга Роман резко вырвался и так сильно отпрянул назад, что опрокинулся спиной через ограждения и упал в канал.
Перед тем как темная вода сомкнулась над головой, он услышал звуки сирены, взволнованные голоса людей и увидел фигуру, покрытую белой фатой, перевесившуюся с перил и неотступно глядящую, как он тонет.
Очнулся любитель пива и олдскульного рока уже в больничной палате. Вместо пива в ту ночь он нахлебался воды из Фонтанки, но никаких увечий, к счастью, не получил. Лишь голова кружилась и подташнивало.
Над его кроватью участливо склонились двое, медсестра и мужчина в полицейской форме.
– Ну, чижик, очнулся? – весело спросил старший сержант Федотов.
– Я в больнице? – Роман задал вопрос, ответ на который был очевиден, чтобы немного затянуть время и сообразить, как ему отвечать.
– В больнице, а где ж еще после падения в Фонтанку?
Медсестра, убедившись, что пациент в целом в порядке, поправила ему подушку и тихонько вышла из палаты.
– Ну рассказывай, где был? На Фонтанке водку пил? – начал допрос сержант словами известной песенки.
– Какую водку?! Я абсолютно трезвый!
– Абсолютно трезвые витрины не бьют и манекены не воруют! И тем более не прогуливаются с ними под ручку по Невскому, как жених с невестой! И не падают затем в канал!
Разрозненные мутные фрагменты прошедшей ночи сложились у Романа в один ясный кадр. Парень приподнялся в кровати:
– Товарищ сержант, какой еще манекен?! Я вышел из хостела… прогуляться, остановился на Анькиновом мосту…
– Аничковом, – поправил, поморщившись, сержант.
– Да, Аничковом, где кони, а тут она, эта сумасшедшая! Налетела на меня, ухватила за куртку и давай визжать! Я шарахнулся, конечно! А сзади перила, довольно низкие, ну я и опрокинулся в воду. Это я – пострадавший!
Федотов скептически поморщился.
– Допросите ее сами! Почему она разгуливает в свадебном платье по улицам и пугает прохожих! Дурацкий перформанс!
– Пер… что? Так, парень, ты давай не дури, мы еще родителям твоим не сообщали, как ты тут веселишься в Питере, – дознаватель терял терпение. – Тебе срок за хищение манекена светит! А ты придуряешься!
