Туманная пелена чужих чар давила на плечи, он пытался пробить блок морока, но я была не настолько глупа и наивна, чтобы использовать грязные и бессмысленные методы. Я, резко дернувшись, попыталась уйти от прикосновений, но мой личный садист, довольно фыркнув, принимая мои конвульсии за жжение магии, сменил милость на гнев. Он бесцеремонно, практически грубо, обхватив меня одной рукой за талию, легко удерживал на месте и заставлял подчиняться своим движениям. Но я так просто не дамся… Головой-то прекрасно понимала, что это самый глупый и нерациональный поступок из всех, но так даже лучше… Я зажималась, не позволяя телу расслабиться под мягкими и уверенными ласками. Нельзя давать слабину!
Его горячие пальцы проникали грубо, медленно и, как мне казалось, слишком глубоко. Движения причиняли боль, отдаваясь в каждой клеточке напряженного тела миллионами крошечных иголочек. Отголоски тупой боли разливались по телу и оседали, крошащимися осколками падая куда-то вниз живота. Вот только в уме продолжала лихорадочно метаться одинокая мысль о том, что я обязана терпеть унижение… А потом, отомстив им, весело рассмеявшись в их очумевшие от шока рожи, расставить все точки в нужных местах. Это был мой план на ближайшее будущее.
Моргнув пару раз, я всеми фибрами своей души почувствовала, как соленые капли заскользили по горящим от ненависти и раздражения щекам. Я не задела показывать ему свои слабости, но это было сильнее меня. Ноги предательски дрожали. Если бы не огромные лапищи дикаря, которые надежно держали меня и не позволяли дергаться, я бы давно упала на пол, заходясь в рыданиях и стонах. Пальцы, наконец-то, перестав истязать мое тело, оставили после себя лишь издевательское напоминание из влажной дорожке на бедре.
– Умница, – шепот на грани слышимости ввинчивался в мозг раскаленным железом.
От каждого его слова меня начинало подташнивать. Хотелось, развернувшись, зарядить ему промеж глаз, чтобы скотине этакой неповадно было. Но он словно не понимал ничего, так и продолжал стоять и едва уловимо водить ладонями по моим трясущимся бедрам. Словно успокаивал необъезженную кобылу, право слово! Но во всем этом меня радовало лишь одно: экзекуция наконец-то была окончена. Не смертельно, пострадала лишь гордость. Быстро одевшись, я вскинула на него глаза, пытаясь понять, что же будет дальше.
Какое издевательство его садистский мозг еще выдаст? Как далеко ему позволено зайти в дурацкой попытке сломать меня? Но он лишь молчал и медленно осматривал меня с головы до пят. Так что я, посчитав это за лучшее, просто развернулась на пятках и позорно сбежала из комнаты, не проронив ни слова. Сейчас мне нужно, еще раз как следует все обдумав и внеся в план нужные коррективы, приниматься за работу. Никто не станет жалеть ту, кого продали, как ненужную вещь. Единственное, на что я сгожусь, это послужить во имя благородной цели и уничтожить того, кто по силе равен небожителям! Своего будущего мужа и воина без страха и упрека…
