— Ничего подобного, — я почти обиделась. — Морс отличная кличка. А Морсик ещё лучше звучит. Нежно, певуче. С любовью.
«Грр… Советую больше никогда меня так не называть».
— А ты перестанешь называть меня цыпой?
Молчание.
— Ну значит Морсом и останешься.
— Грр… — а это уже вслух.
— Вот вообще не страшно. После утренних угрожалок твоего хозяина меня в этой жизни больше ничто не напугает.
«Посмотрите-ка! Э как мы печёмся за свою невинность. Здоровая девка, а непонятно из-за чего трясётся!»
За другое печёмся и из-за другого трясёмся, но не суть важно.
Ответить я ничего не успела, от двери раздалось певуче-нежное:
— Осторожней, укусит ведь.
— Глупости, — отмахнулась я и легонько ущипнула пса за складочку на мясистой шее. — Морсик у нас хороший.
«Цыпа, не доводи до греха… Ведь действительно укушу».
Склонившись к вейру, еле слышно прошептала:
— Только попробуй, и я тебе больше слова не скажу. И слышать тебя перестану.
— Грр…
— А если его всемогущество не откажется от своих кобелистских планов, мне станет очень плохо, и я могу лишиться своих способностей. Из-за психологической травмы. Такое бывает, знаешь?
«Ультиматумы, значит, ставим?»
— Просто предупреждаю о возможных последствиях и нежелательных вариантах.
— Чудна́я ты. С вейром шепчешься.
Тут я вспомнила о девушке в дверях и поспешила отлепиться от лучшей половины Мэдока.
— Это у меня с детства привычка такая: разговаривать с животными. Иногда мне даже кажется, что они меня слышат и понимают.
— Глупости какие! — хмыкнула блондинка, а помедлив, с явным интересом спросила: — Значит, ты и есть та самая пятая наина?
— Та самая?
— Паулина о тебе рассказала.
— А ты получается…
— А я третья. Одель Ротьер, старшая дочь маркиза ле Верт, — представилась девушка.
Сказать дежурное «приятно познакомиться» я не успела, в тот самый момент в комнату вошли ещё две девушки: брюнетка и шатенка. Прибавить к этому белокурую Одель, рыжеволосую Паучиху и меня, почти златовласку (и, между прочим, ни разу не крашеную) и получится полный комплект.
Группа «ВИА Гра» нервно курит в сторонке и тихо зеленеет от зависти и злости.
25. 5.5
— Так, так, так, — протянула шатенка, обходя меня по кругу, совсем как первая наина вчера вечером.
Ещё одна паучиха? Хотя нет, эта больше походила на кошку (надеюсь, что не дикую): зеленоглазая, грациозная, она двигалась плавно, почти беззвучно и делала это с таким видом, будто не из праздного любопытства присматривается, а подкрадывается перед атакой.
— А ты ничего такая… — Девушка усмехнулась одними уголками своих тонких аккуратных губ, над которыми темнела пикантная точка-родинка. — Шилла, конечно, была посмазливее, но и ты совсем не уродина.
— Ну, спасибо, что ли, — поблагодарила я за сомнительный комплимент не то вторую, не то четвёртую наину.
Как же этих двоих зовут? Нет, так сходу и не вспомню…
— Просто Паулина нам вчера все уши прожужжала, доказывая, какая ты страшная, — хихикнула Одель, устраиваясь за столом. Взяла в руки салфетку, легонько её встряхнула и расправила у себя на коленях, после чего жестом пригласила меня быть её соседкой. — А выходит, совсем наоборот. Ну, давайте же, садитесь скорее! Сегодня придётся завтракать в спешке, если хотим поспеть в столицу к ночи.
Не хотим!
Вернее, я не хочу. Ни в столицу, ни уж тем более этой ночи.
— Меня, кстати, Винсенсия зовут, — отодвигая стул, представилась зеленоглазка. — Можно просто Винси. А ты как предпочитаешь? Ли или Филиппа?
