Чего она привязалась к моей голове? Голова как голова, ничего особенного. У каждого тролля такая есть.
– Отвернись, отвернись, отвернись, отвернись! – протараторила Бьянка, топая ножками по траве.
Ну ладно. Видимо, она не угомонится, пока я не выполню ее приказ. В конце концов, от меня не убудет, а Ее высочество успокоится.
Кстати, давно пора спать.
Повернувшись спиной к костру, я потянулся и лег на левый бок. Смотреть, видимо, больше не на что. Рот мой разодрала зевота, веки точно склеились. В тот же миг меня посетил Песочный Тролль и насыпал мне в глаза своего магического порошка.
Спи, Фплиф, спи! Утро вечера мудренее!
Позабыв о капризной принцессе, я задрых.
Во сне очень сильно пахло горелым. Я недовольно заворчал, пробуя перевернуться на другой бок, но, прежде чем мне это удалось, запах усилился. Защипало в носу.
Творилось что-то непонятное. Одно из двух – либо во сне, либо наяву.
Было еще темно, когда я открыл глаза. То есть темно с той стороны, куда была повернута моя физиономия, а за спиной очень даже светло. Я подумал, что принцесса решила подкинуть в костер дровишек, чтобы согреться, однако запах, плывший по поляне, был из другого разряда.
Я сел, еще ничего не понимая. Мы, тролли, тугодумы, если кто еще не понял. Определенное время требуется нам на то, чтобы осознать факт собственного пробуждения, потом вспомнить, что собирался делать, потом пойти умыться… Я еще не добрался до того момента, когда приходит полнейшее осознание того, что сон закончился, когда услышал вопль.
Ну поворачиваюсь, поворачиваюсь.
Кричала принцесса. В моей руке появился нож – кто знает, может, в этих лесах живут принцессолюбивые разбойничий. Ну тогда я им…
Разбойников не было. Бьянка – вот она – носится вокруг костра и визжит, указывая на что-то, что растянуто над огнем на двух палках и полыхает синим пламенем.
Нечто и распространяло противный запах. Горящего тряпья.
– Горит! Оно горит! – наконец обрела дар речи Бьянка, указывая на свое платье, развешенное над костром.
Я посмотрел. Там было не только платье, а еще что-то. Типа какие-то штанишки, рубашка, чулочки, кажется. Было когда-то. Теперь уже все, конец…
– Мамочки! Горит! Я заснула, а оно!
Воздев руки кверху, видимо, в поисках божественной помощи, Бьянка не заметила, как мое одеяло спало с ее плеч.
Я уставился на совершенно голую девицу. В порыве горести она не замечала случившегося мгновений пять или даже шесть.
Я никогда не видел голых женщин, ни человеческих, ни тролльских, ни других. Так что поймите меня правильно – я обалдел. Для бедного деревенщины, не избалованного королевскими изысками, это было все равно что упавшая на макушку скала.
– Все сгорело! Тролль, сделай что-нибудь! – возопила Бьянка.
Тогда она заметила – и то лишь благодаря порыву не совсем теплого ночного ветерка. Последовал визг совершенно другого сорта. Принцесса присела и, выпрямившись, натянула на себя одеяло по самое горлышко.
– Ах ты, охальник! Негодяй! Извращенец! Тупица!
Уууу! Так она еще не ругалась и не вопила!
– Да я тебе! Я тебе! – Запас нехороших слов начал иссякать.
Ее туфельки остались целы. Схватив их, Бьянка по очереди запустила в меня своей обувью, и на этот раз оба снаряда попали в цель. Один в лоб, другой в нос. От этого еще больше захотелось чихать. Меня всего перекосило.
– Ну я тебе покажу, как пялиться на несчастную принцессу! Да чего ты сидишь! Туши его, туши! Чего сидишь, дубина стоеросовая?!
