– Ну, ладно, – сказала она, вздыхая. – Поначалу я хотела бы извиниться перед вами обоими за свою вчерашнюю грубость и перед тобой… – Она с трудом вспомнила, как зовут юнгу. – Перед тобой, Кузнечик, за грубость сегодняшнюю. Вы меня прощаете?
– О чем разговор! – Матрос всплеснул руками, вновь напомнив Эсме марионетку с оборванными нитками. – Вы спасли нашего капитана, да еще и Умберто в придачу. Ребята, которые были в таверне, просто в восторге от вашего умения развязывать узлы!
«Значит, Умберто – это плетельщик узлов…»
– Меня зовут Сандер, – матрос приложил ладонь к груди и слегка наклонил голову. На краткий миг его движения стали изящными, словно у кукольника все-таки осталось в запасе несколько нитей. – А с Кузнечиком вы уже познакомились.
Молчаливый юнга улыбнулся. Оставалось только догадываться, каким образом молоденький магус попал на пиратский фрегат, но, похоже, он не приходился капитану родственником: щуплый, русоволосый и с кожей, которая от природы была намного светлее, он скорее напоминал воробья, чем кузнечика. Интересно, к какому клану он принадлежит и как попал на пиратский корабль? Впрочем, те же самые вопросы можно было задать и о капитане.
– Собственно, капитан попросил, чтобы мы вас немного развлекли, – сказал Сандер, когда пауза затянулась. – Только учтите, что мы ничего не можем рассказывать о нем и о фрегате. А если хотите, чтобы мы ушли, гоните нас в шею.
Эсме призадумалась. А в самом деле, хочет ли она остаться в одиночестве?
– Нет, не уходите. Но чем вы можете меня… развлечь?
Они переглянулись и пожали плечами. Эсме хмыкнула: уже одно только присутствие забавной парочки привело к тому, что она на миг позабыла обо всех неприятностях.
– А можно мне выйти на палубу? – Эсме еще не договорила, а Кузнечик уже воскликнул: «Нет!» – и его старший товарищ согласно кивнул.
– Капитан сказал, что было бы лучше вам остаться в каюте, – произнес он виновато.
– Он рассчитывает, что я безвылазно просижу здесь три дня? – нахмурившись, поинтересовалась целительница. Ответ был очевиден, и она вновь подумала о том, что эта каюта больше напоминает тюрьму, чем комнату для гостей. – Но почему? Команда взбунтуется?
– Таков обычай, – ответил Сандер немного смущенно. – Пассажирки на фрегате всегда… э-э… проводят как можно больше времени в каюте. Раньше, кстати, вообще запрещалось брать на борт женщин.
Она знала об этом, но не подозревала, что все настолько серьезно.
– Причиной тому вовсе не команда, а сам фрегат, – продолжил матрос. – Между кораблем и капитаном… э-э… отношения ближе, чем между влюбленными. И фрегат… он – это не «он», а «она»… женщина.
– Капитан тебе за эти слова врежет, – тихонько проговорил Кузнечик, искоса поглядывая на матроса. Тот вздрогнул и осторожно потрогал синяк под глазом. – Точно врежет. Давайте лучше о чем-то другом поговорим!
– Так это что, он?.. – спросила Эсме, и Сандер тотчас завертел головой.
– Нет, боцман… когда я вернулся на борт и сказал, что не сумел доставить послание капитана, он мне и засветил от всей души. Он такой, но капитан в гневе намного страшнее… впрочем, я привык. Эсме, так вы поняли, что я сказал? Это важно.
Она растерянно нахмурилась.
– То есть вы хотите сказать, что… фрегат ревнует?
И свет померк.
Всего на один миг Эсме ослепла и оглохла, а в ее сознании эхом прокатился женский смех – очень жестокий смех. Целительница даже не успела испугаться, как все стало по-прежнему, и по лицам Сандера и Кузнечика Эсме поняла, что они знают о случившемся.
