Аня хмыкнула и быстро поставила на стол две чашки, сахарницу, вытащила диетические хлебцы с отрубями. У нее в доме ничего сладкого и сдобного никогда не было. Нельзя сказать, что она вела очень здоровый образ жизни, но за талией следила.
Кофеварка вскоре зачмокала, испуская аромат.
– Кофе готов, прошу, – позвала Аня мастера.
«Интересно, он так голый и придет? С такого станется», – подумала она, усаживаясь за стол и помешивая ложечкой свой кофе. Взглянув в окно, Аня увидела привычные желтые качели, обрубок старого тополя, пустившего ветки куда-то в сторону, и железную крышу малюсенькой старенькой фабрики, которая еще до сих пор стучала своими станочками. «А это – счастье, – подумалось тут Ане, – такое все родное, и я сама по себе – такая, какая есть…» Именно последнее ее мучило больше всего – Ане казалось, что в присутствии Максима она становится чем-то неодушевленным, приложенным к тому миропорядку, который скрупулезно строил ее друг.
Плиточник показался в дверном проеме, и стало ясно, что даже сталинские квартиры с их высокими потолками могут казаться малогабаритными. Обладатель красивой спины был около двух метров ростом, с крупными накачанными руками и очень симпатичным лицом с волевым подбородком.
– Пожалуйста, присаживайтесь. – Аня на пару секунд растерялась.
Молодой человек был не только хорошо сложен, но и вполне естественно держался. К тому же не забыл надеть майку.
– Присяду, – ответил он и аккуратно опустился на высокий барный табурет. Тот заскрипел. – Сломается – починю, – невозмутимо отреагировал мастер.
– Надеюсь, – произнесла Аня, подвинула ему чашку с кофе, и в нарядной солнечной кухне повисло молчание.
Хозяйка дома внимательно рассматривала тополь, покачивающийся в окне, а мастер – хлебцы, аккуратно сложенные в сухарнице.
– Покормите? – неожиданно спросил он, видимо, осознав, что человеческая еда не может выглядеть так, как эти серые квадратики, покрытые кунжутом.
– Чем? – растерялась Аня.
– Картошкой жареной, можно яйцом залить. Можно еще колбасы, докторской. И хлеба.
– Что, прямо сейчас?
– Нет, сейчас не получится, у вас же холодильник пустой. – Молодой человек поймал возмущенный взгляд Ани и пояснил: – Я в него не заглядывал, это ваша мама сказала.
– Понятно. Если бы вы сразу предупредили, что мастеру необходимо питание, то я бы подумала…
– Не волнуйтесь, я вам дам денег на продукты, – молодой человек полез в джинсы, – но много не покупайте, тяжелые сумки не носите. Картошки и вовсе можно полкило. А завтра я прямо с продуктами приеду.
– Вот как? – Аня наконец опомнилась. – Значит, я должна вам обеспечить обед?
Она вспомнила, что бравые украинские работяги перекусывали на ходу огромными жирными бутербродами. На ее предложение заварить чай или кофе они смеялись и отвечали, что «мокрая и горячая еда силы вымывает».
– А вам это трудно? – Молодой человек смотрел на нее. Взгляд у него был, как у человека, который рассматривает узор на обоях – внимательный, но без особого интереса.
Аня смешалась. Действительно, что ей, трудно приготовить? Даже если он несколько раз обед попросит – сколько дней эту плитку-то укладывать? Всего неделя, от силы две!
– А завтрак и ужин тоже нужны?
– Нет, – серьезно ответил мастер, – только если что-нибудь из домашней выпечки – булочки с маком или с повидлом…
Аня задохнулась от гнева – это она должна еще и пироги печь!
– Знаете что, я, пожалуй, – повысила голос Аня и со стуком поставила чашку на стол, – подумаю!
