– Эмма! – я выбежала в коридор. Где сестра?
Заглянула в гостиную – пусто, бросилась к последней двери – на кухню. Эмма стояла возле серебристого стола. На столе маячила открытая бутылка текилы и две полные рюмки.
– Шурка, иди сюда! Нам срочно нужно выпить! – она протянула мне рюмку.
– Я не буду! – помотала головой. – Не хочу, как Миша, спиться и превратиться в юную алкоголичку.
Эмма подошла ко мне – ее зеленые глаза, обрамленные эффектным макияжем, светились обидой и злобой, губы дрожали:
– К черту твоего дурака Мишу. Пей, говорю! Не каждый день у твоей сестры жениха убивают.
Я испуганно схватила рюмку, глотнула огненную жижу, закашлялась. Эмма хлопнула меня по спине и протянула конфету. Я жадно сдернула фантик с конфетки и запихнула сладкое в свой голодный рот. Эмма молча выпила рюмку и налила еще.
– А нормальная еда нам полагается? – прошамкала я набитым ртом и махнула рукой на стальной холодильник.
– Там должно быть полно готовых блюд. Доставай и разогревай, что хочешь. Мне нужно переодеться и принять ванну!
Эмма оставила бутылку в покое и выплыла из кухни.
Я бросилась к холодильнику. Так, посмотрим, что здесь вкусненького!
– Ого! – я восхищенно присвистнула на великое множество контейнеров с едой. Мясо, рыба, салаты, клубника. Чего только не скрывалось за волшебной дверцей!
Схватила контейнер с клубникой, сырную нарезку, холодную курицу и потопала искать Эмму.
В спальне тихо играла музыка: сестрица включила джаз. Я переступила через атласное невестино платье и вошла в ванную. Эмма плавала в мыльной пене широкой ванны. Глаза закрыты, голова двигается в такт ритмичной музыки, руки с розовым маникюром расслабленно висят по краям ванны.
– Мимишка! Ты осуществила мою мечту! Я хотела первой занять ванну. Но старшим сестрам всегда достается лучшее. Приму душ!
В углу притулилась прозрачная душевая кабина. Я сдернула платье, белье, колготки и включила горячую воду. Ура! Вечер перестал быть мерзким. Приятные теплые струйки воды лились на мое уставшее лицо и тело, очищали дневную грязь и успокаивали кипящий от дневных событий мозг.
– Слушай, Мимишка, может позвоним маме? – крикнула я сестру, пытаясь заглушить шум воды и звуки саксофона. Эмма устремила на меня ясный взгляд – ванна помогла: из глаз испарился злобный ведьмин блеск, вернулось тепло. Сейчас она вновь походила на добрую Мимишку, а не на стерву Эмму, строгого босса модных дамочек.
Когда Эмма была маленькой, мама в шутку звала ее «Мими», как героиню любимой оперы. А я, разозлившись на вредную старшую сестру, придумала смешное прозвище «Мимишка». Впрочем, и Эмме, и маме прозвище понравилось. С тех пор мы так и называли ее в кругу семьи.
– Зачем ее попусту расстраивать? – возразила Эмма, тряхнув волосами. – Что она сделает из своего Алтая? Бросит раскопки и купит билет на ближайший рейс? Нет, пусть лучше узнает, когда вернется. Все равно она была решительно настроена против моей свадьбы.
Эмма вылезла из ванны и завернулась в пушистый халат. Второй халат, приготовленный для Августа, протянула мне. Мы оделись и прошли в соседнюю спальню, где на низком столике стояли заботливо расставленные мною кушанья. Эмма взяла бутылку шампанского и села в глубокое кресло, от еды отмахнулась. Ее лицо вновь погрустнело, взгляд скользнул по кровати в лепестках, переместился на серый чемодан Августа, возле которого лежало небрежно сброшенное свадебное платье. Сестра всхлипнула, дрожащей рукой дернула пробку – хлопок и пробка стрельнула в потолок, шампанское потекло из бутылки на руки и колени ревущей Эммы.
