В день похорон, осторожно и медленно ступая, слегка опустив голову вниз, показывая глубокую скорбь, он высматривал и вынюхивал, обходя людей пришедших на похороны Наргизы. У него для каждого были свои слова. Родителям покойной он прочитал целую лекцию. Начал с соболезнований, – Я скорблю вместе с вами. Эта трагедия не только вашей семьи, но и всего города. Мы потеряли красивого, доброго человечка. Боль утраты будет вечно сидеть в наших сердцах. Перешел на нравоучения, – Да, молодежь сейчас не то, что мы, мы взрослели рано, чувствовали ответственность. Вот взять моих сыновей, и образование им дал, ну все, результат, одному 38 другому 35, а я до сих пор за них думаю. Вот я и говорю, кто тащил их на эту платформу, острых ощущений им не хватало?! Им все равно, а для нас такое горе. Но они нас не жалеют, творят что хотят, а ты потом расследуй несчастный случай. Как еще Лоле удалось остаться в живых, да радуемся и скорбим. И закончил вопросом, – Да, кстати, а где та, которой повезло больше, где Лола? Но вопрос так и повис в воздухе. Родители Наргизы уже давно не слышали шипение следователя. Мать причитала, отец, молча, стоял рядом, можно сказать, что Ибрагим разговаривал сам с собой. Следующей его жертвой была мать Лолы, Азиза.
Азиза стояла с противоположной стороны от могилы. Чтобы подойти к ней и не обратить внимания присутствующих, он вышел из толпы, обошел ее, снова осторожно протиснулся между стоящими людьми и добрался до своей жертвы. Еще до его приближения, Азиза заметила, как он разговаривал с родителями покойной, и была готова к встрече.
– Вы, наверное, испытываете огромную радость, – обратился он к ней.
– Что Вы такое говорите, какое кощунство, – возмутилась она. Как Вы вообще можете так думать. Она бы перешла на крик, но эта была не та ситуация, где можно было давить.
– Простите, если я Вас обидел. Видит Бог, не хотел.
Она, молча, приняла его извинения.
– Где Ваша дочь? Я не вижу ее среди присутствующих.
– Как Вы себе это представляете?! Девочка пережила такой стресс, ведь она тоже чуть не погибла. Я решила оградить ее от дальнейших переживаний.
– А как себя чувствуете Вы? Вас случайно не мучают угрызения совести? Ведь это была Ваша затея пригласить гостей на фабрику. Фабрика – это производство, там не должно быть посторонних, не так ли?!
– Вы меня в чем-то обвиняете?! И она уставилась на него своими огромными глазами, полными ненависти и злости.
Это-то ему и надо было, он не видел в ее взгляде страх, и понял, если будет продолжать, то она его уничтожит. Лишь молвил, – Что Вы, я ни в чем Вас не обвиняю. Простите, если Вы меня не так поняли. Но мне нужно встретиться с Лолой.
– Зачем? – возмущено спросила она.
– Лола единственный свидетель и участник данного происшествия. Если, конечно, нет других свидетелей.
– Других свидетелей нет, – парировала она.
– А раз она единственный кто может рассказать, что произошло, а я веду это дело, то мне необходимо с ней поговорить.
– Она уже давала показания, ей нечего к этому добавить.
– Позвольте мне самому судить. Я позвоню Вам, как буду готов с ней встретиться. И ушел.
Азиза ничего не сказала об этом Лоле, она вообще не приняла его слова в серьез. Во-первых, она знала Ибрагима Ахмедовича, во-вторых, надеялась на Анвара Рустамовича.
На четвертый день после случившегося в доме Азизы раздался телефонный звонок. Время было около одиннадцати дня. Трубку взяла горничная.
