Надо же, запомнила.
— Я мёрзну, — вскинул брови он. — Что там?
— Силикон. Но это не повод его рассматривать.
Рука так и осталась лежать на его щеке. Тепло ладони импульсами проникало в кожу и согревало. Хью замер от этого прикосновения. Незаметно для них обоих одеяло на спине Майи поехало вниз, впуская в уютный кокон прохладу. Девушка заметно поёжилась. Хью поднял вторую руку и уложил на голую талию.
— Простите, — прошептал откуда голос Томми. — Мне нужна её спина в кадре, а не одеяло
Но на него никто не посмотрел. Спина так спина.
Застрекотал фотоаппарат.
Майя шевельнулась. Её ладонь проехала вверх, зарылась пальцами в волосы Хью и прочесала их. Он сглотнул и закрыл глаза. Его рука на талии поднялась, пальцы проложили дорожку вдоль позвоночника. В этот раз не помешала никакая ткань, никакие бретельки. Пальцы дошли до шеи, обрисовали плечо и заскользили назад, к талии и краю шорт.
Девушка тихо рвано вздохнула.
— Нравится? — пробормотал Хью.
Она на секунду прикрыла глаза.
— М-хм...
Её начала бить ощутимая мелкая дрожь. Такая бывает от предвкушения чего-то. Майя мотнула головой, и светло-каштановые волосы перебросились на одну сторону. Она перекинула ногу под одеялом и оказалась полностью лежащей на Хью. Подогнув колени, поставила ладони по обе стороны от его головы, сделала рывок и поднялась на них. И оказала сидящей верхом.
Хью будто окатило горячей лавой. За то, что он не посмотрел вниз, ему впору ставить памятник в каком-нибудь монастыре.
Майя склонилась и ткнулась лбом в лоб.
— Прости меня еще раз, — почти неслышно прошептала она
Как хорошо она всё понимает… И как быстро бьётся пульс на её шее…
— Всё ради работы, да? — хмыкнул Хью.
Или нет? Было бы хорошо, если нет. Даже замечательно.
— Ну всё, ребята, — врезался в мозг резкий фальцет. — Супер. Хватит. Пора собираться и сваливать отсюда.
Долбаный. Придурок. Томас.
Майя резко отпрянула. Поспешно. Скатилась с Хью, схватила одеяло и обмотала себя настолько, насколько могла. С пола поднялся белый кокон.
— Я быстро, — пробормотал кокон, согнулся, подхватил двумя пальцами валяющуюся футболку и скрылся в ванной.
Хью приподнял голову и стукнулся затылком о подушку. Жаль, там подушка. Лучше бы были голые доски пола, способные выбить из мозга всё скопившееся там желе. Он обреченно посмотрел на закрытую дверь, выхватил из-под головы подушку и запустил в идиота-фотографа.
— Ну ты и кретин, — прошипел он сквозь зубы.
.
***
.
Майя открыла кран, набрала воду в ладони и плеснула в лицо. Прохладные струи тут же побежали по шее, на ключицы, утонули в футболке. Она выпрямилась. Рывком прочесала мокрыми пальцами волосы и сжала их на затылке. Всмотрелась в отражение. Лицо горело. Холодная вода его немного остудила, но щеки всё еще были красными. В глазах стоял нездоровый блеск.
Или, наоборот, здоровый?
Так блестят глаза у влюблённых или психически больных людей, что, в принципе, синонимы. Но лучше бы ей быть психически больной.
Майя ударила по смесителю, подняла подол футболки и отёрла лицо: полотенца в этом прекрасном месте не предусматривалось. Перед кем она провинилась, чтобы оказаться здесь за две недели до собственной свадьбы? Кому так подпортила жизнь? Всё же шло нормально, если рутину вообще можно назвать нормальной. Да, Мартин чудил и раздражал всё больше, но это ведь должно пройти однажды…
Но сердцу было плевать на долгосрочный план. Как только Майя оказалась под одним одеялом с барменом Хью, сердце забилось в груди со скоростью отбойного молотка. И виновата сама Майя. Нечего было соглашаться на откровенную фотосессию, даже за пять сотен. Слишком располагающая обстановка, слишком привлекательный партнёр. Большой, сильный, но смешливый и такой… лёгкий. С ним оказалось неожиданно легко находиться рядом.
