– Знаю, что ты смелая. Я ведь сама занималась твоим воспитанием. Беда в том, что некоторые дуры склонны путать храбрость с глупостью. Я бы очень не хотела, чтобы ты оказалась такой дурой.
– Не волнуйся, я не дура, – заверила ее Настя.
Анна помолчала, задумчиво глядя на сестру, затем непонятно к чему произнесла:
– Патологоанатом извлек пули из тела Литовцевой. И знаешь, что странно?
– Нет, – вяло отозвалась Настя.
«Меня это не волнует», – хотела добавить она, но не стала – не хотелось обижать сестру.
– Пуля самодельная, – сказала Анна. – Со смещенным центром тяжести и крестообразным распилом.
– С каким распилом? – не расслышала Настя.
– С крестообразным, – повторила Анна. – При вхождении в тело жертвы такая пуля раскрывается, как цветок.
Настя отпила кофе.
– Короче, – сказала Анна, – люди олигарха Литовцева ищут тех двух девушек, которые ошивались рядом с местом убийства. Если ты их чисто случайно встретишь, передай им мой номер телефона. Пусть наберут. – Анна вмяла окурок в пепельницу, вздохнула и сказала задумчивым голосом: – Странные дела творятся в Москве.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Настя.
– «Кривая преступности» вжарила вверх. Все как с ума посходили. На прошлой неделе двадцатитрехлетняя мамочка выбросила в окно двух своих младенцев-близнецов. С девятого этажа. А потом шагнула вниз сама.
– В Москве каждый день такое происходит.
– Верно. Но на столе она оставила записку. Знаешь, что там было?
– Что?
– Что конец света уже пришел, и скоро мы все умрем в страшных мучениях. В тот же день семиклассник-отличник взял кухонный нож и зарезал своих родителей, бабушку и двух сестер. А потом пошел к соседям и убил их. На допросе пацан сказал, что все, кого он убил, были чудовищами.
– Весело, – тихо проговорила Настя.
– Не то слово! – Анна усмехнулась. – Просто жесть. Но это еще не все. За минувший год в Москве пропало в два раза больше людей, чем обычно. Говорю тебе, Настен, этот город сходит с ума. Уж не знаю, с чем это связано. То ли магнитные бури, то ли еще что. Иногда мне кажется, что даже в воздухе как будто гарью откуда-то тянет. Я уже несколько дней это чувствую. А ты?
Настя безотчетно втянула ноздрями воздух. На мгновение ей тоже показалось, что откуда-то тянет гарью, но уже в следующую секунду это ощущение исчезло.
– Ань, ты извини, но мне пора идти. Желаю тебе, чтобы «кривая раскрываемости» тоже рванула вверх.
Настя улыбнулась сестре и вышла из кухни.
По пути в спортклуб она несколько раз ловила себя на том, что подозрительно всматривается в лица прохожих, словно ожидая внезапного нападения. В конце концов Настя решила, что во всем виноват неприятный сон. Некоторые кошмары оставляют после себя стойкое послевкусие, и с этим ничего не поделать.
8
По дороге к метро Настя обнаружила в кармане джинсов кулон на белой цепочке. Он был из белого металла (то ли серебро, то ли платина), а камень на нем был багровый, с алыми прожилками. Остановившись посреди улицы, девушка долго разглядывала кулон, стараясь вспомнить, откуда он взялся. Однако память отказывалась работать. Вчерашний вечер вырисовывался смутно.
Держать незнакомую вещицу в руках было почему-то неприятно. Красный камушек показался Насте похожим на налитый кровью глаз. Девушка задумалась. Может, выбросить кулон в урну? Или швырнуть в водосток? Или отдать какому-нибудь бомжу?
Она вздохнула и покачала головой – нет, не пойдет. А вдруг эта вещь и впрямь какая-нибудь проклятая? Или заговоренная? Возьмет ее бомж, повесит на шею, а ночью его сожрут бродячие псы. Или еще чего похуже.
