Заинтригованные сыщики одновременно повернули голову, со сдержанным удивлением, но без агрессии.
– Мы слушаем, госпожа Рибо.
– Я никоим образом не хочу вмешиваться в ваши дела, но, судя по тому, что я услышала, семьи в смятении. Я готова предложить им свои услуги, оказать психологическую поддержку, пройти вместе с ними через испытания, пока вы будете искать их матерей.
Полицейские на мгновение замерли. Делестран смотрел скептически, комиссар же нашел эту идею интересной.
– А почему нет… Как вы намерены действовать, госпожа Рибо? Вызовете мужей сюда?
– Это было бы слишком жестоко. Для начала я свяжусь с ними по телефону, предложу свои услуги и объясню, чем могу быть полезна. Им решать, встречаться со мной или нет.
– И, если они согласятся, это произойдет…
– Не обязательно здесь. Будет разумнее встретиться у них дома, чтобы не усугублять стресс.
– Не вижу препятствий. Что скажете, Делестран?
– Согласен.
– Ну так дайте нашему психологу телефоны всех мужей, пусть она сама с ними договорится. Что вы запланировали, Делестран?
Майор знал, что патрон обязательно задаст этот вопрос, и был заранее готов к ответу.
– Мы возобновим опрос соседей, одного за другим. Постараемся больше узнать о привычках этих женщин, чтобы точнее определить время и место исчезновения. Поговорим со всеми, кого встретим на маршруте, предъявим фотографии, а там посмотрим.
– С кого начнете?
– Самый простой вариант – мадам Бельфон. Она не вернулась после занятий фитнесом в конце дня. Собираемся повторить ее путь от спортзала на улице Клиши до дома на улице д’Омаль. Она ходила пешком, дорога занимала десять минут.
– Тревогу поднял муж?
– Да, когда вернулся с работы около девяти вечера.
– Он управляет импортно-экспортной компанией в Сент-Уане?
– Совершенно верно.
– Сколько лет детям?
– Восемь и десять.
– Ах да, за ними присматривает девушка-литовка, работающая «за стол и кров»… Странно, что встревожилась не она.
– Мы ее опрашивали; она сказала, что иногда госпожа Бельфон не сразу возвращалась домой, задерживалась с подругами – они заходили выпить.
– Очень хорошо. С остальными тоже побеседуйте еще раз.
– Завтра прогуляемся по парку Монсо с фотографией госпожи Лакруа.
– Любопытно, что она отправилась на пробежку во время перерыва на обед и не вернулась… Работала в отделе кадров филиала Генерального общества по защите окружающей среды, так? Это далеко от парка?
– Не очень. Десять минут, если спускаться по улице де Курсель.
– Она исчезла последней? Когда?
– Второго апреля, четыре дня назад. С другими будет сложнее. Сами знаете, какая у большинства наших сограждан короткая память. Элеонор Бельфон исчезла двадцать третьего марта, Селин Пивто – пятнадцатого, с нее все началось.
– Это и вызывает беспокойство! Объяснение обязательно должно быть. Три женщины, просто дьявольщина какая-то! Они ведь не маргиналки…
Клер Рибо слушала рассуждения полицейских, а они не замечали, как изменилось выражение ее глаз. Она смотрела очень сосредоточенно, нахмурив брови, ее зрачки сузились до предела. Разгадать этот взгляд было так же непросто, как непроницаемый кошачий; он выражал то ли неодобрение, то ли досаду, то ли огорчение.
Танги Гэю заметил это и спохватился, только когда внезапно наступила короткая гнетущая пауза.
– Что-то не так, Клер?
Она вышла из задумчивости и медленно опустила веки. «Взмах ресницами, психологический трюк», – подумал Гэю.
