– Жалко мистиков?
– Мне всех жалко. Особенно Луакру. Я даже представить себе не могу, что начнётся, когда вы туда сунетесь, – закачал головой Вириар.
– Да не переживай ты так. Постараемся не сильно ранить твою Луакру. Нам бы только разобраться с теми, кто будет оказывать сопротивление, и всё.
– Там таких предостаточно.
– Что ж поделаешь, – с сожалением произнёс Кентару.
– Может, вы откажетесь от своих планов? Луакра не из тех планет, которые вы обычно захватываете. Измените тактику. Пойдите на диалог. Не надо больше смертей.
– Никто не будет рыпаться – никто не пострадает. Это всё, что я могу тебе сказать по поводу твоих просьб. А так, не преувеличивай. Я подобные расклады уже не первый раз вижу. У вас мистики, у кого-то были бластеры какие-нибудь интересные. У всех есть свои козыри. Так что мне не впервой слышать подобные предостережения. «Поверь, что у нас сильное оружие, и откажись от своих планов» – стандартная фраза побеждённых. Так все меня пугают. Но я что хочу сказать. Ваш флот не продержался и пятнадцати хайв. Я уничтожил его полностью, а сам понёс незначительные потери. Как мне кажется, неплохо Мирвар в Раю пошумел. Так кого мне после этого бояться?
– Побойтесь Бога! Имейте ввиду, на Луакре есть личности, которые с ним в тесном контакте. И я даже представить не могу, что будет, если вы их тронете, – зашипел Вириар.
– А я Бога боюсь. Верю в него и боюсь, – ответил Кентару. – Только Бог не только с вами, но и с нами. Не так ли?
– Не может такого быть! – возразил Вириар.
– Да так и есть… Ты просто строишь из себя обиженного и отказываешься признать то, что мы живём в одном мире и таким его задумал Господь. Ты же пытаешься меня убедить, что Бог только с вами в контакте. Отнюдь. У нас тоже есть свои мистики и мантры, просто называются по-другому. Всё очень схоже. Мы также почитаем Господа. С чего ты взял, что вы чем-то лучше нас?
– То, что вы делаете, – ужасно. Господь обязательно осудит это, – сказал Вириар.
– То, что мы вас побеспокоили? Это ужасно? Где здесь ужас? Мы по-соседски зашли в гости. Имеем право. У нас с вами нет никаких договоров и отношений. Или может, ты считаешь ужасом то, что всё пошло не по тому сценарию, по которому тебе хотелось? Знай, всё пошло так, как хотелось мне. Ты же воин. Погибли только воины. В чём здесь ужас? Воин радуется, когда погибает на поле боя. Или ты думаешь иначе?
– Не буду спорить… Я уже понял, что у вас за время агрессивной экспансии выработался иммунитет к смертям и ужасу, который вы сеете во Вселенной. Вы просто не замечаете, что творите.
– А что насчёт воинов? – повторил Кентару.
– Согласен, – нахмурился пленник, – но эта схватка была никому не нужна. Воины пали напрасно. Стоило вам более дипломатично изъясняться, и не случилось бы этого побоища.
Генерал погладил подбородок левой рукой и произнёс:
– Благодарю тебя за прекрасную беседу, Вириар. Мы закончили.
Через мгновение двери распахнулись. На пороге появились два солдата.
Генерал медленно поднялся над столом, свёл брови, одарил Вириара суровым прощальным взглядом и вышел из допросной. Оказавшись в основном помещении, военачальник в задумчивости остановился и окинул тяжёлым взором тех персон, что наблюдали за процессом переговоров через стекло. Два десятка офицеров смотрели в сторону генерала с непонятным умилением на лицах.
– Да, – кивнул Кентару и вышел прочь.
