– Нет, не знал! – испуганно проговорил пожилой милиционер и инстинктивно провел рукой по поясу, где у него на ремне должна была находиться кобура с пистолетом.
Цыганков невольно проследил взглядом.
– А где оружие? – спросил он. – Сейчас не советские времена, когда можно было ходить с огурцом. Папаша, я вас спрашиваю?
Забелин взял друга за локоть:
– Саня, не кипятись, видишь, начальство тупо подставило мужиков, и хорошо хоть без трупов обошлось. Давай зайдем к Виккерс, а потом сообщим обо всем Шумилову.
Тихо приоткрыв дверь, они вошли в палату. В просторной белой комнате стояла одна кровать, на которой лежала Маргарита, закутанная одеялом до подбородка, рядом стояли две капельницы. В углу на небольшом столике лежали фрукты, конфеты, коробки с соком. Виккерс не спала. Она увидела входивших мужчин и сразу узнала Цыганкова.
– Саша, – сказала она слабым голосом, – здравствуй!
– Рита, как себя чувствуешь? – Цыганков подошел ближе к кровати. Он увидел тонкую бескровную руку молодой женщины, лежавшую поверх одеяла, и погладил ее, словно успокаивая. Рука Маргариты была холодной.
– Вроде лучше! – тихо произнесла Виккерс. – Я недавно проснулась, врачи уже осмотрели. Говорят, иду на поправку.
– Знаешь, как мне жаль, что все так случилось, – сказал расстроено Александр. – Мы же должны были тебя защищать…
– Чего теперь себя винить, что сделано, то сделано! А у меня совсем нет времени здесь разлеживаться, – не сдержавшись, с досадой произнесла Маргарита и вопросительно посмотрела на Забелина.
– Извини, забыл! – сказал Цыганков. – Мой друг Сергей Забелин. Работает со мной.
– Очень приятно! – Маргарита внимательно разглядывала Сергея.
Едва Цыганков вошел со своим приятелем, Рита тут же обратила на него внимание. Долговязый серьезный мужчина показался ей несколько простоватым: слегка вздернутый нос, небрежно причесанные русые волосы, голубые глаза. Подобные лица встречаются часто – в толпе их совсем не замечаешь, потому что они ничем не выделяются, как говорится, без особых примет. И все же глаза отличали его. Смелые, немного дерзкие, веселые. Они как визитная карточка людей сильных и уверенных в себе, вроде бандитов или правоохранителей, которым сам черт не брат.
Молчание затянулось. Сергей улыбнулся, и улыбка его понравилась Рите.
– Скорее выздоравливайте! – пожелал он и добавил: – Мы вам принесли фрукты и соки, правда, у вас и так все есть. Ну, ничего, я думаю, лишним не будет.
Он поставил пакет с продуктами на столик, продолжил, как бы извиняясь:
– Вы уж нас простите, но нам пора – дел много!
– Я все понимаю, – произнесла Маргарита. – Вы заходите, когда будет время.
Оперативники вышли из палаты, и Цыганков, как было договорено, пошел звонить Шумилову, чтобы прислали вооруженную охрану, а Сергей вернулся к сотруднику милиции, стоявшему возле окна. Он подошел и глянул вниз сквозь грязное, давно не мытое оконное стекло, но ничего подозрительного, кроме нескольких прохожих и машины скорой помощи, въезжавшей в ворота больницы, не увидел.
Встреча с Виккерс взволновала его, и он не мог понять отчего. Большие глаза, в которых затаилась боль. Слабый, едва различимый голос. Тонкие бессильные руки вдоль одеяла. Нет, все не то, все это он видел и раньше, встречал при расследованиях, сталкивался в больницах. А вот ее беспомощность? Пожалуй!
Беспомощность молодой женщины, связанной с бизнесом, бывшей до того преуспевающей, привыкшей крутить всеми, кем захочет, а теперь совершенно бессильной, заставила Забелина внимательно отнестись к ней. Он вдруг ощутил в себе не то привычное отношение, которое обычно испытывал к потерпевшему, к свидетелю по делу или источнику, задействованному в операции, а нечто особенное, личное.
