А самое главное...
— Блядь, сейчас солью... — стонет Дима, — давай, девочка... прими мою сперму... выпей... сука... как же ахуенно в тебе, пчелка! Хочу в твою девочку...
... самое главное, что я тоже хочу ощутить их в своей киске. Это честное, неприкрытое желание.
— О ДА! БЛЯДЬ! — у спермы Лесовского чуть солоноватый, немного горьковатый вкус.
Он густой, такой горячий. Господи! Прикрываю глаза, глотаю. Олег работает бёдрами, сжимая мою кожу своими длинными пальцами. Лесовский нагибается, целует меня. Долго, глубоко. Изучая.
— Ну как тебе? — хитро подмигивает, затем накрывает ладонью мой живот, — Олег... сожми ее сильнее... не забудь про нашу малышку... она тоже должна кончить...
— Обязательно... — рычит Шатров, стискивая мои бёдра, — вот так, девочка... чувствуешь меня своей маленькой сладкой кнопочкой?
Он и правда вжимается в моё лоно. Скользит вдоль него, головкой задевая клитор. Киваю. Как же решиться и попросить? Пусть даже эта ночь будет единственной! Хочу их! Обоих! Ох!
Напряжение в теле достигает пика. Выгибаюсь, чувствуя взрыв. Словно рассыпаюсь, затем заново собираюсь.
— ААА! ДА! КАК ЖЕ ХОРОШОООО! — кричу, уже не стесняясь.
Чувствую влагу на животе. Громкий рык Олега. Распахиваю глаза и вижу, как он обильно кончает мне на живот и на грудь. Тяжело дышит. Затем наваливается, смотрит...
— Тебе идет сперма, пчёлка, — хрипит Дима, — сука... ты такая горячая, Варя... ну как удержаться и не трахнуть тебя в девственную киску, м?
— Я... я... ммм... хочу... — бормочу, всё еще кончая.
— Чего ты хочешь? — Олег глядит мне в глаза, хитро прищуривается.
А я набираю в легкие воздуха, смелею и...
— Станьте моим первым, босс... — голос срывается, я почти пищу.
Густо краснею, отворачиваюсь. Мне мало! Чертовски мало того, что было! И страшно, что сейчас мужчины откажут. Обсмеют меня. Прогонят.
— Дим, тащи резинку, — Шатров облизывается, — слово нашей девочки — закон.
Он такой красивый. Нет, реально! Очень красивый мужчина. И тело идеальное! Мышцы, словно выточенные из камня. Сильные бицепсы, ровные кубики пресса. Широкие плечи, жилистые предплечья, красивые длинные пальцы.
И почему-то я ему доверяю. Олег целует моб ладонь.
— Спасибо, — шепчет на ухо, затем впивается в губы.
Они уже болят. Опухли от безумных голодных мужских поцелуев. Приоткрываю рот. Приятно! Язык генерального поглаживает мой. Ласкает. Мужчина по-прежнему на мне.
Смелею. Обхватываю его ногами, прижимаюсь. К черту! Сгорел сарай, гори и хата!
— Держи! — Дима кидает резинку, Олег ловит ее, не сводя с меня своих темных глаз, — а я погляжу на вас. Как ты будешь рвать свою невинную помощницу.
От слов Лесовского по телу проходит сладкая дрожь. А на губы Олега ложится порочная ухмылка. Он почувствовал?
— Любишь гадкие словечки, сладкая? — проводит языком по моей шее.
— АААХ! — стону, откидываюсь на подушку.
Не чувствую страха, лишь желание. Чтобы ОН обладал мной.
— Будет больно, крошка, — шепчет он, — но потом станет очень хорошо...
Олег выпрямляется. Зубами вскрывает упаковку презерватива. Раскатывает резинку по большому и готовому члену. Бросаю взгляд в глубину номера. Лесовский сидит в кресле. Голый. С бокалом виски в руках. Не мигая, глядит на нас с Олегом.
Толчок.
— АЙ! — вскрикиваю, но не от боли, а от неожиданности.
Большая головка входит, немного раскрывает мою киску.
— Не бойся, расслабься, малыш, — хрипло, соблазняюще шепчет Шатров, — один неприятный момент... и станет очень горячо... обещаю... на меня смотри...
