Громов держит крепко, даёт прочувствовать его силу. Но при этом настоящей боли не причиняет.
По глазам вижу – он может.
– Я не терплю, когда из меня лоха делают, – большим пальцем поглаживает кожу. – Особенно перед левыми людьми.
– Они знакомые…
– Пиздеть мне не нужно, сладкая. Ты свои финты с сопляками из универа проворачивай. Со мной – не надо.
Последнюю фразу почти можно принять за просьбу. Настолько тихая, простая.
Если бы не ледяные иголки люты, которые впиваются в кожу.
Внизу живота скручиваются нити страха, тяжелеют. Голова кружится, сердце с ума сходит.
Сталкиваюсь с голубыми глазами. Смотрю, не зная, что сказать. Внутри пустота. Болезненная, чёрная.
Одна мысль стучит – доигралась.
– Видимо, я был слишком добрым. Не ценим, сладкая, да? – Наиль наклоняется, его дыхание жжётся.
– Нет. Да. То есть – ценю.
– Незаметно. На что ты рассчитывала? Сбежать, а дальше? Я думал, что до тебя уже ушло. Ты нигде от меня не спрячешься. Я всё, бля, про тебя знаю. От и до. Адреса подружек, родственников. Раз на красный перешла – а это всё в досье.
Слова мужчины эхом отдаются в голове. На глаза накатываются слёзы, размывают картинку.
– Сбежишь? – хмыкает с улыбкой, почему-то немного расслабляется. – Мне не западло будет приехать. Лично тебя вытащить. Где бы ты ни пряталась. И разобраться с теми, кто помешает. Доходчиво?
– Да, – хватаю густой воздух. – Прости.
Наиль кивает. Отступает ровно в тот момент, когда открываются дверцы лифта. Первым выходит, одним взглядом зовёт за собой.
Я спешу следом на подкосившихся ногах. Сейчас не рискую нарываться на новую вспышку ярости. Эту едва пережила.
Только не понимаю.
Прошлые мои побеги Наиль с каким-то азартом воспринимал. А сейчас взбесился внезапно.
Почему?
Я нерешительно следую за Наилем. Слежу за тем, как он прикладывает палец к маленькому экранчику. Щёлкает замок.
Не будь я настолько растерянной, даже бы восхитилась. В нашем городе не так много подобных дорогих технологий. Чтобы по отпечатку пальца двери закрывались.
Но сейчас меня больше волнует моё будущее. Тело бьёт мелкой дрожью, несколько слезинок срываются с глаз.
– Не реви, – бросает Наиль раздражённо. – Сама виновата. Если по-хорошему не понимаешь, то приходится жёстко объяснять.
– Не понимаю, – шепчу, но заставляю себя спросить: – Раньше ты так не злился. Ты по-другому реагировал.
– А раньше ты обещаниями не разбрасывалась. Ты что мне в уши лила? Приедешь ко мне и будешь милой. Никаких игр. И что устроила? Не похоже на прелюдию.
Я передёргиваю плечами. Украдкой осматриваюсь. Из прихожей сразу попадаем на открытую кухню. Весь первый этаж – одно огромное помещение. С кухонным островком, диваном. И лестницей наверх.
Взгляд непроизвольно замирает на панорамных окнах. Во всю стену. И вид на город завораживает. Я даже не думала, что есть такие высокие здания в городе.
Рядом останавливается Наиль. Я дёргаюсь, опасаясь его близости. В руках у мужчины стакан, второй – протягивает мне.
Я молча забираю. Пить не хочу. Но как теперь вести себя с Громом – не представляю.
Тру шею, стирая чужие прикосновения. Кожа до сих пор пульсирует, словно мужчина не отпускает.
– Болит? – ведёт челюстью недовольно. – Дай посмотрю.
– Не надо, – отшатываюсь, но Наиля это не останавливает.
– Не трону больше. Силу я контролировал, не должен был навредить.
Гром нависает надо мной скалой. Медленно тянет ко мне ладонь, а я внимательно слежу. Будто взглядом смогу остановить.
