Которые абсолютно бесполезны с Наилем. Дёргаю руки – но из хватки не освобождаюсь. Пытаюсь дёрнуть головой, ударить мужчину, а сама затылком бьюсь о подлокотник.
И попытка скинуть бёдрами приводит лишь к тому, что член мужчины окончательно упирается мне между ног. Давит так, будто уже вошёл.
– Ты мог бы сводить меня на свидание для начала! – произношу первое, что приходит в голову.
– С такими заявочками ты не по адресу, сладкая. Я такой дурью не маюсь.
– А как же узнать друг друга и…
– А мы узнаем. Вот прямо сейчас и узнаем.
Гром расстёгивает пуговицу на моих джинсах. Это будто выстрелом служит. Вакуум образуется в груди, озноб расползается по телу.
Я вся дрожу. Жду предстоящего со страхом, даже двигаться перестаю. Боюсь привлечь лишнее внимание.
Но весь интерес Наиля и так сосредоточен на мне. Он медленно ведёт пальцами по моим трусикам. Надавливает, касаясь лона, скользит.
Ткань трётся о клитор, вызывая смешанные ощущения. Самые сильные: страх и смущение. Но есть ещё что-то. Дерущее в нетерпении, будто этого мало.
Нет!
Не мало.
Много даже.
Разряд тока проходит по телу. От места, где трогает Гром, до самой макушки. Я выгибаюсь от ощущений. К моему стыду – приятных ощущений.
Наиль смотрит мне в глаза. Рассматривает, считывает любую реакцию. И судя по нахальной ухмылке – всё этому громиле нравится.
Кайфует.
– Мне в душ нужно, – выдыхаю последнюю отмазку.
– Потом сходишь. Вместе сходим, сладкая. Там мы тоже трахнемся.
Мужчина продолжает меня касаться. Неспешно, легко. Ловит мой прерывистый вдох губами.
Сразу в двух местах нападает. Трогает, целует. Ласкает, прикусывает, лижет, гладит.
Это котёл напоминает. Бурлящий, обжигающий. В который меня медленно опускают. Заставляю вариться в собственных непонятных эмоциях.
Это будто гипноз. Магия какая-то, точно. Только вместо волшебной палочки – пальцы. От которых у меня в голове вата.
– Я не хочу, – хнычу жалко, хотя сознание начинает расползаться по швам. – Наиль.
– Блядь, – рвано выдыхает. – Твои трусики такие мокрые, сладкие. Течёшь на мои пальцы. Стонешь. А всё убежать пытаешься.
– Я не стону. Ох!
Именно это я и делаю, когда Наиль надавливает сильнее. Позорно, стыдно. Неправильно. Но… Приятно.
Я кусаю губу до крови, заставляя себя прекратить. Глотаю любые звуки, не позволяя им вырваться наружу.
Кожа пылает, лицо пульсирует от позора. Наиль трогает меня там. Нагло, собственнически, без какого-либо смущения. Ласкает в медленном ритме, постепенно подкручивая температуру в моём теле.
Искусно справляется, мастерски. Заставлять плыть на волнах смятения.
– Пусти, – жалко получается, хрипло. Нельзя сдаваться. Нельзя так на него реагировать.
– Я даже не держу тебя, сладкая. Хотя был бы рад, если бы ты подержала меня.
Я заторможено поднимаю взгляд. Понимаю, что это правда. Мои руки свободны. Лишь запястья жжёт, будто Наиль ещё касается.
Но свобода длится недолго. Мужчина тут же ловит мою ладонь, тянет к себе. Заставляет сделать это. Потрогать.
Укладывает на свой каменный пах. Обижает осознанием.
– Почувствуй, сладкая, – прижимает сильнее. – Что ты со мной творишь. Твоя вина. С этим разобраться надо.
Наиль даже успел расстегнуть джинсы. А я этого не заметила. И теперь касаюсь почти напрямую. Боксёры совсем не спасают.
Боже.
Это дубина.
Дубинища!
Ею убивать можно.
А он хочет в меня это… Нельзя! Никак нельзя.
Я же не выдержу.
– Блядь, – протяжно стонет. – Охуенно, сладкая. Сожми так ещё раз.
