Теперь вместо одной проблемы, у меня имелось две.
Две ревнивые наложницы.
Кейлана продолжала свою работу, прилагая максимальные усилия, но внутреннее раздражение нарастало. Моё тело отвечало на её действия, но мой разум оставался холодным, сосредоточенным на Лиссии. Я позволил себе кончить в ее горло, смотря как оно двигается, проглатывала все что я ей дал.
Лицо ее приняло блаженное выражение. Вкус нашего семени отличался от человеческих мужчин. Он повышал женское либидо, вызывало потоки удовольствия в их теле, поэтому часто человеческие женщины называли его нектаром. По крайней мере, уверен именно это слышала Лиссия в Доме Невинности.
Я ощутил, как во мне спало напряжение, но удовлетворение было пустым. Получив его, я подумал лишь о том, что теперь могу посетить свою Лиссию, не боясь сорваться, как голодный зверь.
Опустив глаза, я посмотрел на покрасневшее лицо Кейланы. Ее глаза выражали столько радости лишь от того, что она смогла удовлетворить меня и столько жажды в потребности получить больше удовольствия для себя. Она была такой любящей, преданной, одержимой мной. Даже появление второй наложницы не сломило ее, но когда она узнает о суженной, то будет разрушена.
Она потянулась руками ко мне, желая продолжить. Нуждаясь в этом, ведь тело получило свой афродизиак. И обычно я поддавался ее просьбам, пока не кончал повторно в тугом обхвате ее лона. Не оставлял ее страдающей по нем, но не сегодня.
Это станет ее наказанием. За то, что появилась без разрешения.
Ночь полная мучениях в попытке удовлетворить себя.
– Хватит, – сказал я, отстраняясь от Кейланы.
Она посмотрела на меня, её глаза были полны разочарования и обиды, но я не мог позволить себе быть смягчённым её эмоциями.
– Одеон… – начала она, но я прервал её, подняв руку.
– Уходи, – мой голос был холоден и твёрд. – Я больше не желаю видеть тебя здесь без моего приглашения.
Кейлана не двигалась, её лицо побледнело, но она подчинилась. Она медленно поднялась на ноги, её глаза блестели от слёз, но я не дал ей времени чтобы смягчить меня.
– Вон, – рыкнул я, почти выпуская наружу зверя, который был раздражён и разочарован. Он хотел Лиссию, не эту покорную наложницу.
Кейлана попятилась, шокированная мои тоном и силой зверя. Затем развернулась и поспешно покинула покои, её шаги были быстрыми и нервными. Я смотрел на закрытую за ней дверь, чувствуя, как гнев и разочарование нарастают внутри меня. Зверь рычал, требуя выхода, но я удержал его, сжав кулаки и глубоко вдыхая. Он не нравился запах этой самки, который повис вокруг, поэтому я направился в ванную.
Сегодня я должен был смириться с тем, что буду бороться со своим зверем, который знал, что будущее принадлежит Лиссии. Я уверил его и себя, что сделаю всё возможное, чтобы она приняла свою судьбу рядом со мной.
Я лежала на кровати, закутавшись в одеяло, но в этом замке барсов мне всё равно было холодно. Платье, хоть и тёплое, не помогало. Моя кожа покалывала от холода, а зубы слегка постукивали. Слишком много мыслей роилось в голове, но ни одного пути, как выбраться из всей этой ситуации.
Неожиданно дверь скрипнула. Звук был нарочито громким, как будто кто-то специально дал понять о своём присутствии. Я вздрогнула, приподнялась на кровати и увидела, как в комнату вошёл Одеон. Моё сердце забилось быстрее, и я с опаской смотрела на него.
Он подошёл ко мне, в своих свободных, светлых брюках и бежевой льняной рубашке с глубоким треугольным вырезом, слишком тонкой для такого холода. Закатанные рукава позволяли мне оценить мощную мускулатуру его руку. Движения Одеона были уверенными и спокойными. Не говоря ни слова, он забрался в кровать и лег за моей спиной, притягивая меня к себе. Его тепло мгновенно начало проникать через платье, обволакивая меня. Его руки крепко обхватили меня, и я вдруг поняла, какая я маленькая и хрупкая в его объятиях.
