Неужели мне было холодно до его прихода?
Сейчас я сгорала. Мужские пальцы медленно и мучительно натирали мою то местечко, которое я часто ублажала сама, но сейчас реакция моего тела была намного интенсивней. Он скользил пальцами в мою влажность, и я знала, что сама приподняла ногу, открывая ему доступ. Нас окутал неповторимый терпкий аромат, от которого мне казалось я теряю голову.
Одеон был жесток и властен, но в его жестокости была какая-то примитивная, дикарская притягательность. Я не могла бороться с этим, не могла сопротивляться. Он был силой, с которой нельзя было спорить, силой, которой я должна была подчиниться.
Я откинулась назад, полностью опираясь на него. Открытая. Беззащитная.
Возможно, он был прав.
Я подсознательно ждала его. Ради этих эмоций, что он вызывал во мне.
Одеон двигался увереннее, чувствуя, как моё тело откликается на его прикосновения. Он был неумолим, его сила и власть ощущались в каждом движении. Я была погружена в вихрь ощущений, от которых не могла скрыться, и, возможно, не хотела.
– Вот так, – хрипло прошептал он. – Теперь ты понимаешь, что ты моя.
Его пальцы продолжали ласкать меня, доводя до какой-то неизвестной мне высоты, а его дыхание на моей шее вызывало мурашки по всему телу. Я чувствовала, как его твёрдое тело прижимается ко мне, и это усиливало моё возбуждение.
– Скажи это, – потребовал он, звуча жестче. – Скажи, что ты моя.
Я молчала. Упрямства во мне было хоть отбавляй. Тогда он моментально отнял пальцы и стон разочарования пронесся по комнате. Я дернулась. Мне не хватило совсем чуть-чуть до той вспышки, которую я преследовала.
– Это не честно, – всхлипывая, пожаловалась ему.
– Ты знаешь, что надо сказать, Лиссия.
Даже мои переиначенное имя звучало так сладко сейчас. Я облизала губы.
– Пожалуйста…
– Хорошая попытка, но это не то, – он выпустил смешок, хотя звук был сдавленным, словно Одеон тоже находился на грани.
– Я… я твоя, – прошептала я, мои слова были еле слышны, но он услышал их и удовлетворённо зарычал. Это было признание, которого он ждал, и я знала, что не могу больше сопротивляться.
Одеон резко развернул мое лицо к себе, его глаза горели диким огнём. Он смотрел на меня, как на свою добычу, и я чувствовала, как его взгляд пронизывает меня насквозь. Затем его губы жадно нашли мои, и я утонула в этом поцелуе, забывая обо всём на свете.
Его пальцы вернулись к своему делу, но теперь действовали быстрее, усиленно подведя меня к краю. Ритм становился всё более интенсивным, и я ощущала, как моё тело начинало содрогаться от удовольствия. Это было слишком много, слишком интенсивно, и я не могла выдержать этого напора.
Волна удовольствия обрушилась на меня с такой силой, что я едва могла дышать. Моё тело содрогалось, и я не могла больше контролировать себя. Я кричала, отдаваясь на милость Одеона, чувствуя, как его движение привели меня к крайней точке.
Я взлетела ввысь, хотя сама натянулась как тетива, из-за чего даже не сразу поняла, как меня прижали лицом к кровати, а юбка платья сбилась валуном на талии, а попа приподнялась вверх. Тогда сквозь волны удовольствия я таки ощутила, как между моих ягодиц оказался почти каменный орган. Он зажал себя в их тисках и принялся яростно раскачиваться.
Вперед-назад. Тяжелые, глухие рыки за спиной вызывали на коже мурашки. Я молчала, не уверенная как далеко он готов зайти и готова ли я к этому.
