Я отшатываюсь, словно Данияр может ко мне через комнату дотянуться. Качаю головой.
Как это – здесь останусь?
Я не могу!
А штурмом меня забрать…
Папа не знает, где я! Я специально не стала рассказывать, потому что знала ответ. Он бы не позволил.
А я хотела помочь Костику. Меньшее, что могла сделать – привезти еду и вещи. Поэтому папе я соврала.
Дождалась, чтобы он уехал в командировку, отпросилась в университете. Поэтому смогла сегодня приехать, в четверг.
А на выходных я, официально, у подруги. СПА-день, сплетни, всякие культурные мероприятия. Вдруг бы меня сегодня не пустила охрана, были бы ещё дни на попытку.
До понедельника папа меня искать не будет.
Меня никто искать не будет.
Только Ася.
– Меня подруга должна забрать, – шепчу, но после решительно вскидываю голову. – Если я не выйду к ней, она поднимает шум. И полицию, и нац. гвардию, и до министра обороны дойдёт, если надо будет. Она не бросит меня просто так.
– Значит мозгами пораскинь и наври ей. Уверен, у тебя зашибись получится. Или я неясно выражаюсь, кисунь? Мне по-другому объяснить?
– Нет! Не надо.
Поспешно вскрикиваю, когда Данияр начинает подниматься.
Так.
Мне надо что-то придумать, чтобы Асе намекнуть – у меня проблемы. Проблемища.
Прям совсем писец.
Но при этом как-то незаметно, чтобы Данияр ничего не заподозрил.
– Я не могу предупредить, – отворачиваюсь к окну с решёткой. Сложно на мужчину смотреть. – У меня же забрали телефон. Она будет ждать меня возле проходной.
– Позвонишь, – кивает. – Я дам распоряжение.
Я всё равно краем глаза слежу за Данияром. Страшно спиной повернуться. Как с тигром, с которым застряла в одной клетке.
Пятишься к стене, боишься спровоцировать. А он приближается мягкой походкой. Скалит клыки.
Растерзает.
Просто вопрос – в какую секунду.
Я цепенею, когда мужчина достаёт из кармана телефон. Новенький, только вышедший в продажу.
Разве зэкам можно таким пользоваться?
– Телефон Сериковой сюда принеси, – распоряжаться, бросает мобильник на стол. – Видишь? Всё быстро решается. Мою помощь ценить надо.
– А что я скажу? – пытаюсь оттянуть неизбежное, шестерёнки крутятся с бешеной скоростью.
– Придумай. У меня чуйка на людей, кисунь. Уверен, ты сможешь правдоподобно соврать.
Фыркаю под нос. Чуйка у него. Чтоб эта чуйка ему…
Глубоко дышу, сдерживая свои кровожадные порывы. Были бы мы в других обстоятельствах – я бы всё ему высказала!
Этот Данияр бежал бы от меня, как от чумы!
Наверное.
Ну, по крайней мере, я тешу себя этой иллюзией.
Дверь открывается, внутрь заходит охранник, который убирает автомат за спину. Данияр кивает на меня, и через секунду телефон оказывается в моих руках.
– Ещё что-то, Ярый? – охранник напрочь меня игнорирует. – Дальше пересменка, на час никаких контактов.
– Нет. Свободен.
Я в шоке. Да простит меня мама за мой французский, но я в ахере!
Мужчина обращается с охранником так, будто он тут хозяин. И вся колония ему принадлежит.
А ведь должно быть по-другому.
– Ну? Чего застыла? – Данияр спрашивает, когда мы снова остаёмся вдвоём. – Или ещё полюбоваться хочешь?
– Ярый? – переспрашиваю услышанное.
– Кличка. Ты тоже так звать будешь. Звони давай.
Приходится подчиниться. Открываю контакт подруги, дрожащими пальцами нажимаю на вызов.
– И на громкую, – летит новый приказ.
Черт!
Черт-черт-черт!
Теперь не получится завуалировано намекнуть, чтобы Ася задала наводящие вопросы.
Надежда только на то, что подруга сможет включиться сразу.
