– Даже я не могу повернуть время вспять. Теперь ты дома и будешь готовиться к свадьбе, которая состоится через четыре недели. И ты не позволишь себе сделать ни одного неверного шага или вздоха, который вызовет скандал. Ты меня понимаешь? Ситуация слишком серьезная, Мила. Стабильность в нашей стране зависит от твоего умения сделать работу, ради которой тебя воспитали.
– А покойного короля похоронят на этой неделе? Я не поеду на похороны вместе с тобой?
– Нет. Ты останешься здесь.
Мила хотела возразить, что имеет полное право быть рядом со своим женихом, пока тот прощается с отцом. Но она знала, что брат проигнорирует ее просьбу. Мила посмотрела в глаза брату. Она не любила, когда он злился или выглядел растерянным.
– Я понимаю тебя, брат. Я сделаю, как ты просишь.
Но он ее не просил. Он ей приказывал. Она заметила, что впервые после начала разговора он выглядит довольным. Он не поздравил ее с получением диплома с отличием и публикацией работы по обеспечению равных возможностей и устойчивому развитию европейских наций. Единственная ценность Милы состояла в том, чтобы стать достойной невестой и женой. Она всего лишь пешка в шахматной партии своего брата.
Смотря на Рокко, она заметила, как он успокаивается. Его глаза янтарного оттенка слегка потеплели.
– Спасибо. Ты ведь меня понимаешь? Я не прошу тебя сделать это ради меня. Это ради нашего народа. И ради тебя, потому что я очень хочу, чтобы ты заручилась доверием и уважением своего мужа.
Наконец-то перед ней тот Рокко, которого она любила больше всего. Ее защитник и опекун на протяжении всего ее детства. Но радовалась Мила недолго, потому что на его физиономии снова появилось властное выражение.
– Я понимаю, – ответила она и наклонила голову.
Мила подчинилась, несмотря на то что в душе негодовала. Совершенно ясно, что она ценна только своим целомудрием и безупречной репутацией. Ее знания и образование, ее планы по улучшению жизни своего народа, уравновешенность и уверенность, полученные за годы пребывания за границей, ничто по сравнению с ее репутацией.
За последние семь лет ничего не изменилось. Эрминия оставалась традиционным государством, в котором считалось, что место женщины не рядом, а за спиной своего мужа, отца или брата. Мужчина – глава семьи, а мысли и идеи женщины во внимание не принимаются.
Даже в парламенте Эрминии были единицы женщин. Мила хотела, чтобы ситуация изменилась, и правительство признало ценность женщин в управлении страной. Но она понимала, что изменения будут происходить очень медленно, если вообще будут иметь место.
– Ты не в восторге от своей свадьбы? – произнес Рокко. – Я думал, ты только и будешь о ней говорить.
Мила вздохнула:
– Рокко, я не маленькая девочка, которая идет на чаепитие в своем любимом платье. Я взрослая женщина, и я собираюсь выйти замуж за человека, которого едва знаю.
Он подошел к ней ближе и поддел пальцем ее подбородок:
– Ты изменилась.
– Конечно, я изменилась. Я выросла.
– Нет, не только это. – Он нахмурился и прищурился. – Ты по-прежнему?..
Мила с трудом сдерживала гнев.
– Что? По-твоему, я потеряла девственность во время короткой интрижки и поставила под угрозу свой будущий брак?
Ее брат побледнел:
– Не смей говорить со мной в таком тоне. Я не только твой брат, но и твой король.
Мила сделала шуточный реверанс:
– Прошу прощения, ваше величество.
– Мила, не смейся надо мной.
