«Где же он?» — спрашиваю себя и вдруг замираю, попадая в кольцо из тёплых рук. Сердце, ёкнув от неожиданности, уходит в пятки. В носу начинает щекотать то ли от выступивших слёз, то ли от окутавшего запаха любимого мужчины — сандал и имбирь с нотками пота и сладких апельсинов.
Я закрываю глаза, стараясь не поддаваться эмоциям. Вспоминаю напутствия девчонок, но в голове такая каша заваривается, что я не то что не могу задать вопрос, я даже не в силах его сформулировать.
— Соскучилась? — в затылок толкается горячий шёпот Итана, рассыпаясь по моим плечам волнующими мурашками.
Он обнимает меня сзади, крепко прижимает к своей груди, и я начинаю таять, как Снегурочка под лучами палящего солнца. Ещё и алкоголь вдобавок кружит голову.
Так хорошо рядом с ним. Так спокойно. Уютно. Ноги становятся ватными.
Мне хочется, чтобы он всю жизнь держал меня вот так, как сейчас, и никогда от себя не отпускал.
Ни на шаг.
Ни на минуту.
Никогда!
«Аня, если дашь слабину, он и дальше будет манипулировать твоими чувствами…» — голос Елены просачивается сквозь розовую дымку в голове. Я мысленно повторяю её наставление и будто бы просыпаюсь. Выныриваю из романтического флёра на поверхность реальности, делая резкий вдох.
— Девчонки такие прикольные, с ними невозможно скучать. День пролетел так быстро, я даже опомниться не успела. А ты? Скучал?
Ощущаю, как тысячи мелких иголок одновременно с его пальцами впиваются мне под кожу. Давят на рёбра несколько секунд, затем послабляют натиск. А шумный вздох мужчины и вовсе даёт понять, что мой ответ попал точно в цель. Затронул его самолюбие.
Развернув к себе лицом, Итан приступает рассматривать меня, как какую-то ценную статуэтку. В тусклом свете луны его черты лица приобретают заостренные формы, становятся хищными. Под его восхищённым взглядом мои щеки моментально окутывает огнём. Он охватывает шею, перекидывается на грудь, соблазнительно уложенную в чашечки кружевного лифчика, выбившегося из-под распахнувшихся половинок халатика.
— Думал о тебе весь день... — Итан сглатывает, вскидывая горящие похотью глаза. — Ты пила?
— Немного шампанского… — отвечаю осипшим от волнения голосом и сразу же облизываю пересохшие губы.
— Ясно, — хмыкает Святой, приковывая взгляд обратно к отяжелевшей груди. Я начинаю чаще дышать и покрываться жгучими искорками, а он, как будто наслаждается моим нестабильным состоянием.
Выжидая нужного момента, сверлит заострившиеся от возбуждения соски опасным взором.
— Царевна, мать твою… — в его бархатном голосе прорезается хрипотца, — поехали домой. Приготовим ужин и проведём ночь вместе. К черту ваша вечеринка. Ты мне нужна, Энни. Хочу тебя для себя…
***
В произношении слов, наполненных возбуждающими низкими вибрациями, сквозит какое-то безнадёжное отчаяние. Оно цепляет за тоненькие струны моей души. Ударяет по кончикам нервов и заставляет их дребезжать и покалывать. Внутри от этих искрящих вибраций поднимается жаркая волна, в душный клубок сворачивается у самой груди и пульсирует.
Сегодня у нас обоих выдался тяжёлый день. А как хорошо он начинался…
В один миг всё завертелось, как в худшем бразильском сериале: полчаса разлуки вылилось в долгие часы ожидания. И вот сейчас, наконец встретившись с ним, хочется отшвырнуть эфемерную обиду, запрыгнуть на Итана, обвить руками сильную шею, вдохнуть, ногами оплести крепкий торс и повиснуть на нём, как голодная обезьянка на ветке с бананами.
