– Маш… Маша! – позвал меня дядя, когда мы с ним сидели у меня на кухне. Я бездумно пялилась в окно, за которым лил дождь.
– Что? – повернулась я к родственнику. – Ты что-то говорил?
– Я спрашивал о том, как ты. И что у тебя сейчас творится в жизни.
Что у меня творилось в жизни? Если говорить откровенно – полная фигня. Но в то же время я уже привыкла к мысли, что у меня есть дети, и не собиралась от них отказываться.
– У меня нормально все. Дети растут, я счастлива, что они у меня есть.
– И это все?
– А что ты хочешь услышать еще?
– Я хочу услышать правду.
– Ты ее услышал. – Я подернула плечами. – Есть я и дети. И больше сказать ничего не могу.
– А их папы?
На лице дяди Саши было вопросительное выражение. Вот как тут скажешь, что пап у детей может и не быть. По крайней мере, пока.
– С ними я веду переговоры.
– Переговоры?! О чем можно с ними переговариваться?
– О том, что им нужны доказательства.
– Какие?
– Что дети принадлежат им.
– Лампасы мне в херабасы! Дети принадлежат им! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
И точно! Я только теперь поняла, что именно озвучила. Стало стыдно перед теми, кто зачался вопреки всем обстоятельствам.
– Дядь Саш… мне сейчас нелегко. Но ты меня неверно понял. Отцы просто хотят быть уверенными в том, что зачатие произошло именно от них.
– А от кого оно может быть? От Святого Духа?
Я невольно улыбнулась. Возмущение дяди Саши было весьма объяснимо. Но и Алексея с Давидом я вполне могла понять.
– Нет, оно может быть только от них, – твердо произнесла я. – А сейчас прости. Я иду в кровать. В последнее время ужасно хочется спать и ничего больше не делать.
И я, поднявшись с дивана, ушла в свою комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд дяди Саши.
На встречу с гинекологом, о котором мне говорил Алексей, я решилась через несколько дней. Скрывать мне было нечего, в том, что сказала Светлана Ивановна, я не сомневалась, поэтому поездка к врачу, найденному Леликом, не вызывала у меня никаких дополнительных вопросов.
– Мда… с такой патологией я сталкиваюсь впервые, – вынес приговор доктор, у которого я прошла осмотр. – Но оба плода развиваются нормально.
– Мне так и не объяснили, что это за аномалия, – подала я голос, одеваясь и не смотря на врача.
С самого своего приезда я решила воспринимать эту поездку не в штыки, а как дополнительный повод выяснить что-то о своей необычной беременности.
– У вас врожденно имеются две матки. Не надо путать с двурогим органом.
Можно подумать, я путала! Но лишь кивнула в ответ.
– У каждой из маток есть своя фаллопиева труба. И свой яичник. Обе функционируют совершенно нормально, хотя обычно одна из них рудиментарна.
– То есть развита плохо?
– Да.
Врач что-то писал на бланке. Наверно то, что предназначалось отцу (или отцам) моих детей. Что ж, пусть! Пусть тоже будут знать обо всех обстоятельствах этой беременности.
– Доктор, скажите… а эти дети могут быть от разных отцов?
Я поняла, что врач, и без того шокированный, удивился еще больше.
– Вы спали с несколькими мужчинами во время овуляции?
Кто б мне сказал, что в тот момент у меня была овуляция!
– Да. Но о благоприятных днях я не знала. Так если мужчин было двое?
– Ну… если у вас созрели два фолликула… Теоретически это возможно. Ваши близнецы разнояйцевые. Это означает, что развились они из двух яйцеклеток. Были ли эти яйцеклетки оплодотворены двумя мужчинами или одним – на этот вопрос ответить я не смогу.
