К своему удивлению, за время поездки я успокаиваюсь. Наверное, к моменту казни все себя так чувствуют. Мы подъезжаем к дому Макса. Шикарный особняк встречает нас темными окнами. Кованые ворота отворяются, и мы паркуемся у входа. Громила галантно открывает передо мной дверь, отдает сумочку и провожает в домашний кабинет Макса. Я поправляю кольца и прокручиваю их вокруг своей оси на указательном пальце, нервозность вернулась. Сейчас я хотела бы иметь в руках какой-нибудь артефакт вроде камня бесконечности, а еще лучше – маховик времени. Черт! Вместо того чтобы подумать, как действовать в этой ситуации, фантазирую о невозможном. Но мы не в сказке, поэтому поворачиваю ручку двери и бесшумно вхожу в таинственный кабинет.
Останавливаюсь посередине кабинета. Макс сидит в большом кресле. Некоторое время он пристально смотрит на меня, явно сдерживая свой гнев. Но ярость в нем берет верх, в несколько больших шагов он оказывается возле меня и хватает за запястье.
– Какого хрена ты творишь?! – медленно, с очевидной ненавистью в голосе произносит он. Его мощная рука сжимает мою. Мне больно. Чувствую себя такой маленькой и невесомой рядом с ним. Я видела Макса много раз, знала, что он крепкий и высокий. Но никогда он не находился так близко. Мне приходится высоко поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Какого… хрена… ты… творишь? – повторяет Макс. Он продолжает держать меня за запястье и делает два больших шага вперед, тесня меня к стене. Я пытаюсь вырваться до тех пор, пока Макс не пригвождает меня к дубовой двери. Он угрожающе наклоняет голову, в его взгляде я вижу удовольствие и возбуждение. Он с наслаждением раздавит меня как букашку. Именно так я себя чувствую. В ушах шум, перед глазами темнеет от волнения и паники. Даже если бы я решилась дать отпор, все равно не смогла бы. Макс прожигает меня взглядом, я цепенею. Через несколько секунд он отпускает меня и отходит назад. Ноги подкашиваются, и я готова вот-вот упасть. Пока прихожу в себя и восстанавливаю дыхание, Макс непринужденно и спокойно занимает свое удобное кресло, словно ничего особенного не произошло и он не пытался меня до смерти запугать.
– Зачем ты это сделала, Николь? – Как быстро меняется у него голос. Макс снова стал спокойным и невозмутимым. – Сядь в кресло и отвечай.
Я хочу бежать отсюда. Прямо по коридору, через гостиную, направо, к главному выходу. А потом подстричь и покрасить волосы, сменить фамилию и переехать в другую страну. «Не неси чушь, Николь», – к счастью, никто не слышит моих внутренних диалогов.
Стараясь не встречаться взглядом с Максом, сажусь на край кожаного кресла с высокой спинкой. Робко произношу: «Это ошибка». Макс жестом приказывает мне продолжать. Набираю побольше воздуха в легкие и стараюсь говорить быстро и смело.
– Я оговорилась, и мне очень жаль. Я сегодня застала мужа с другой женщиной. Это меня практически уничтожило, я была сама не своя. А эта журналистка только и ждала, когда я совершу оплошность. Это нелепая ошибка, и я действительно очень сожалею…
К концу моего рассказа голос становится совсем тихим, сложно говорить уверенно под грозным взглядом Макса. Сердце трепещет от волнения, а коленки дрожат, когда с каждой фразой его лицо становится все мрачнее и мрачнее. Взгляд исподлобья практически парализует, я больше не могу выдерживать такое сильное эмоциональное напряжение и начинаю плакать. Как унизительно, Николь. Никому не хочется признаваться в несчастьях личной жизни, а уж тем более – начальнику, у которого дела во всех сферах идут в гору. Но Макса не заботит кризис в моей семье. Я для него – просто головная боль, которая не дает уснуть этой ночью.
