Последний вопрос он задал так тихо и вкрадчиво, что Синюшный сразу почувствовал угрозу появления новых синяков на своем теле и в ответ угрюмо кивнул:
– Понял.
– Вот и отлично! – Уракбай вскинул голову: – А вы все чего затихли? Неужели никто не нашел слабое колечко?
От самой дальней стены отозвался плохо различимый в полутьме мужчина:
– Кажется, здесь я нащупал один зазор. Но все равно кольцо слишком толстое, без лома не разогнешь.
– Это тебя пусть не волнует, – самонадеянно ответил Уракбай, присматриваясь к продолжающему играться куклами Заринату. – Возможно, что лом и не понадобится. Давай-ка продвигайся ближе к свету, посмотрим.
Хождения по трюму оказались делом довольно проблематичным. Но вскоре все заинтересованные собрались в самом светлом месте: под открытым люком, забранным толстенной решеткой. Все-таки пиратам не было смысла заставлять пленников задыхаться без доступа свежего воздуха, когда на море нет большого шторма. Пока рассматривали первое слабое звено, появилось еще два кандидата на некое послабление, в том числе и женщина. Когда ее спросили, для чего ей освобождаться от цепей, она решительно ответила:
– Меня отец и братья частенько с собой на охоту брали, так что лишь бы в руки схватить нечто увесистое, а там я и медведя завалю. Злости у меня хватит.
Затейщик самой попытки сопротивления рассмотрел женщину внимательнее и согласно кивнул головой: в предстоящем деле пригодится помощь любого человека. Стали мудрить и рассматривать кольца более тщательно. Конечно, если бы в трюме имелся тяжелый, добротный меч или, в идеале, молот с зубилом, то все вопросы были бы вскоре сняты, а так приходилось рассчитывать лишь на нечеловеческую силу одного человека. Для минимальной помощи в трюме не нашлось ни единого предмета, кроме глубокого, выдолбленного в цельном стволе дерева корыта для отходов жизнедеятельности. Его и ворочать не стали. Ну и чего хватало с избытком, так это прелой соломы, полусгнивших кусков парусины и некоторого хлама, могущего претендовать на старую, расползающуюся по швам одежду.
Вот именно для удобства приложения усилий Уракбай постарался использовать простые тряпки. Вначале он удобно разместил Зарината в самом выгодном месте трюма. Хотя и пришлось его для этого мягко оторвать от кукол и пообещать новое развлечение. Потом тщательно и очень умело перебинтовал руки товарища обрывками тряпок, оберегая пальцы и те части ладони, на которые придется основная нагрузка при разжиме звеньев. Ну и в завершение Дельфин личным примером стал показывать, что и как надо разогнуть:
– Вот, смотри! Надо разогнуть вот так. Понял? У меня не получается, я – слабый. Здесь нужна твоя сила, Зар – сильный! Зар – очень сильный!
Наконец до обезображенного ожогами силача дошло, что от него требует опекун, и он с поразительной скоростью, одним движением разогнул требуемое кольцо. Лиха беда начало: два остальных звена с дефектами тоже поддались довольно быстро. Но ведь один элемент конструкции не решал проблему освобождения человека. Тем более что самое центральное кольцо, на котором сходились цепи с ног и рук, вообще было бесполезно пытаться раскрыть из-за его неимоверной толщины и прочности. Зато теперь у пленников оказалось три куска прочного прута, которые они получили путем длительного и упорного вначале разжима в щелях между балками, а потом и окончательного выпрямления с помощью свитых в жгут останков парусины. Теперь, вкладывая получившиеся штыри во внутренний зазор кольца, можно было приложить большие усилия на его обработанное ковкой соединение. И усилия прилагались. Причем самые максимальные, на которые только способны человеческие руки. А ведь те самые руки тоже имеют свой предел прочности. И они не могут работать вечно. Через какое-то время Заринат выдохся. Вернее, пальцы ему перестали повиноваться. И он только с каким-то отчаянием спрашивал:
