Без Саши нам точно была бы крышка…
– А где Кирилл? – спрашиваю у администратора Марины, потому что его я пока среди всех этих людей не нашел.
– Был в кабинете. Позвать?
– Нет, я сам схожу, спасибо, – киваю ей и иду в кабинет, чуть нахмурившись. Не похоже на Кирилла, чтобы он все веселье отсиживался в кабинете. Он обычно в центре мира всегда, самый шумный и заводной, что вдруг стряслось?
И, по ходу, реально стряслось, потому что сидит он за столом уж слишком задумчивый и отстраненный. Настолько, что даже не замечает меня, когда вхожу в кабинет.
– Кирас, очнись, Земля вызывает, – щелкаю у него перед лицом пальцами, пытаясь оживить.
– О, приехал. – Снова слишком странный тон. Да что происходит?
– Кто-то умер? – спрашиваю сразу. Отрицательно качает головой. – У нас что-то в последний момент рухнуло? – Тоже нет. – Кто-то отказался работать завтра? – Нет. – А что, черт возьми, случилось, что ты сидишь тут как на поминках?
– Я увольняюсь, – говорит он, и от неожиданности я падаю на стул, больно ударившись спиной о край стола.
– Ты – что?!
– Увольняюсь, говорю. Через три дня меня тут уже не будет.
– Это шутка? Не смешно, какого черта?
– Я не шучу, – он качает головой, а мне хочется ее оторвать и выкинуть в окно, а потом выйти и пинать ее ногами, как мяч. В каком смысле он увольняется? Что это за новости? Кто, блядь, сообщает их за три дня до того, как хочет уйти? Мы дружили, общались, он был моей правой рукой все время, а теперь так просто: ухожу через три дня. А что не прямо сейчас?
– Какого хера? – спрашиваю, потому что не понимаю, какие слова еще могу подобрать. Это как будто шутка какая-то. Кто-то прикалывается.
– Я девушку встретил, влюбился, – выдыхает он и растягивает губы в тупой улыбке. Он влюбился.
– А увольняться на хера? Люби на здоровье, хоть на этом столе, я разве когда-то против был?
– Ты не понимаешь, – он хмурится и снова замолкает. Совсем сломался.
– Да, я не понимаю, потому что нормально ты объяснить не можешь!
– Мы с ней познакомились, когда мы с тобой в этот город переехали, – начинает он, и я сжимаю пальцами переносицу, пытаясь морально подготовиться к этому душещипательному рассказу о любви. – Она тут живет, но учится в другом городе. Учебный год начинается, она в Питер уезжает, я за ней. Не могу ее оставить.
– А меня можешь?!
– Ты мой друг. А ее я люблю, – пожимает плечами. Да что ты жмешь ими? Легче от этого мне не становится.
– Это слишком резко, Кирилл, ты поступаешь как… как не ты! – прерываюсь, не решившись назвать друга крысой. – Три дня, правда? Да у меня рухнет все сразу, и ты это знаешь! Можешь полететь к ней через две недели? Две недели ничего не решат!
– Вот именно, Тимур, две недели ничего не решат.
– Это там не решат, если ты две недели с ней не увидишься. А тут две недели – это вечность!
– У нас крутой администратор, она знает уже больше меня. Я не свалил до открытия и не свалю, но уеду сразу после. Я не могу ее оставить, понимаешь?
– Нет, не понимаю! – Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза. Это просто какой-то пиздец. Как будто издевательство. Все шло хорошо ровно до сегодня, а теперь катится в пропасть, и я не понимаю, как это остановить.
Я не справлюсь без него, и это не нытье, а констатация факта. У меня банально нет времени на все, поэтому у меня и был помощник, которому, как мне казалось, я платил достаточно для того, чтобы он не кинул меня в сложной ситуации.
