– Так говорил отчим, – я пожала плечами. Мысль о причастности опекуна к ее смерти не раз приходила в голову. Однако по прошествии стольких лет разве что-нибудь докажешь?
– А что сказал целитель? – бывший советник прищурил один глаз и снова склонил голову набок.
– Мне не известно. Отчим беседовал с ним в кабинете.
– Ясно. Думаю, Ламиру следует заняться этим делом. Но сперва стоит пережить бурю. Большую бурю… – супруг тяжело вздохнул и уставился в окошко. Только я собралась задать вопрос, о какой буре лэр Тонли ведет речь, как он вновь сосредоточил свое внимание на мне: – А что насчет родственников со стороны матери?
– Она никогда о них ничего не рассказывала. Или же я просто позабыла. Честно говоря, не могу вспомнить даже ее девичью фамилию, хотя она пару раз называла. Тера… Тора… – я сделала несколько попыток, только ничего не вышло. – Нет, не вспомню. Однако у нас никогда не гостили ее родные. Даже писем от них не приходило. Я просила как-то отчима рассказать что-нибудь о маме, но он лишь отмахнулся и сказал, что его не интересовало ее прошлое.
– А что за книгу ты читаешь? – он резко сменил тему. Видимо, та ему наскучила.
– Любовный роман, – я густо покраснела, потупила взгляд, но резко спохватилась. – Прошу вас, только не подумайте ничего плохого, я не ветреная! Просто эта книга очень дорога мне.
– Чем же? – уголки его губ слегка приподнялись вверх.
– Мама любила эту книгу. Когда же я беру ее в руки, листаю страницы, к которым и она когда-то прикасалась, мне кажется, что я по-прежнему чувствую ее тепло. На душе в такие моменты становится намного легче, – из-за воспоминаний о матери, которой много лет уже нет в живых, вновь нахлынули слезы. Я быстро промокнула платочком предательскую влагу в глазах, не желая лишний раз показывать слабость.
– Не плачь, моя дорогая! Верь, скоро все наладится, – супруг пересел ко мне и приобнял за плечи. Я напряглась. Мне потребовалась не одна минута, чтобы расслабиться рядом с ним. Однако лэр Тонли не предпринял больше никаких попыток ни заговорить со мной, ни проявить еще хоть толику нежности.
А я и так что-то слишком разболталась, хотя никогда не считала себя любительницей говорить без умолку, как Молли. Подруг, конечно же, не хватало, но в жизни произошли серьезные изменения. Отныне я была не Айрис Контана, а Айрис Тонли. И следовало соответствовать новой фамилии, раз мне довелось стать частью этого древнего рода.
* * *
Мы сделали пару остановок в небольших городах, чтобы дать отдых лошадям, а заодно и самим подкрепиться. Около восьми вечера карета свернула с накатанной дороги и понеслась по более ухабистой. Под колесами захрустел гравий. Я поняла, что осталось совсем немного – и мы прибудем в фамильный замок рода Тонли. Сердце замерло от страха, однако открывшийся из окошек вид завораживал, заставив позабыть обо всем на свете.
Я неустанно любовалась могучими деревьями, красивыми ухоженными полями, ровно подстриженными лугами. И пусть пыль залетала в карету, муж так и не попросил задернуть шторки.
Вскоре начали вырисовываться светло-серые стены и башни замка, возвышающегося на пригорке. Три темно-синих флага с таким же гербом, что и на дверцах экипажа, трепыхались на ветру. Полотно едва ли не сливалось с небом, оставляя лишь золотые и серебряные нити на нем сиять в лучах закатного солнца.
Почуяв знакомый запах моря, я списала все на игры разума, однако с каждой минутой он ощущался более отчетливо. Воздух был пропитан солью, и я, закрыв глаза, с наслаждением вдохнула его полной грудью. Тело в один миг будто наполнилось живительной силой. И это привело меня в неописуемый восторг. Захотелось высунуть голову из окна, подставить лицо приятному ветерку, но нельзя было забывать о правилах приличия.
