Николаеву Ивану Петровичу тогда было тридцать семь лет. Это был высокий, крепкого телосложения, подтянутый человек. Настоящий профессионал и фанат своей работы. На счету его отдела было гораздо больше раскрытых дел, чем, так называемых, «висяков». Он был вдумчивым и наблюдательным. Достаточно прямолинеен, иногда груб в общении, неизменно честен с самим собой и сослуживцами, за что они его очень уважали, перед начальством никогда не раскланивался, но, тем не менее, у руководства был на хорошем счету. По долгу службы побывал в горячих точках.
– Так что у вас за дело? – без обиняков начал Николаев.
– Простите, пожалуйста. Иван Петрович?..
Николаев кивнул
– А как мне к вам обращаться?
– Катя. Екатерина Светина.
– Хорошо. Я вас слушаю, Екатерина.
Катя немного помялась.
– Даже не знаю, как начать…
– Как-нибудь уж начните. Что случилось?
– Боюсь, если начну объяснять, что меня заставило к вам обратиться, пяти минут, отведенных мне на беседу, не хватит.
– Начните с главного, – тон Николаева с официального сменился на более отеческий.
– Ладно, – выдохнула Катя, – Не знаю, в курсе вы или нет, но в нашем городе на днях, а может, даже вчера произошло убийство. Убили семью, мужчину и женщину. В их квартире. Застрелили на кухне. В мужчину попало три пули, в женщину – две…
Николаев резко остановился, напрягся. Взгляд его стал едким, колючим.
– Так, Екатерина. Что вам известно по этому делу, а самое главное, откуда вы это узнали? – резко проговорил он.
– В том то и дело, что для этого мне стоит прояснить некоторые моменты. Но скажите, когда это случилось? – тихо сказала Катя.
– Вчера днем… Так, я не обязан вам ничего рассказывать. А вот вы потрудитесь объясниться. Откуда вам стало известно об этом деле?
Тон Николаева вновь стал официальным.
Катя вздохнула и продолжила.
– Дело в том, что все это я увидела сегодня ночью, во сне.
Николаев посмотрел на нее с недоверием.
– В каком еще таком сне? – строго спросил он.
– Позвольте, я все же начну с самого начала…
Николаев посмотрел на часы.
– Теперь я вынужден задержать вас, Екатерина Светина, для выяснения обстоятельств вашего участия в этом деле.
Он твердо взял ее под руку и повел обратно в сторону РОВД. Катя рассеянно семенила рядом с ним.
Пройдя в свой кабинет, Николаев усадил Катю на стул напротив своего рабочего места. Она нервно мяла в руках ручку от женской сумочки.
– Давайте, начнем с начала, – Иван Петрович включил диктофон, собираясь записать допрос, – Ваши имя, фамилия… Год рождения, место проживания… Где вы находились вчера, 22 марта, в промежуток времени между 11:00 и 15:00?
– Вчера в это время я находилась на работе.
– Кто это может подтвердить?
– Мои сотрудники, – Катя назвала несколько имен.
– Проверим. Откуда вам стало известно про убийство, произошедшее вчера.
– Я же говорила вам, из своего сна…
– Что вы мне тут ерунду городите? Отвечайте конкретнее.
– Да я и говорю конкретнее. Поймите. Меня с самого детства, лет с шести, начали мучить по ночам кошмары, в которых я ясно видела, как кто-то кого-то убивает, над кем-то производит насилие. Я стала плохо себя чувствовать, поделилась с родителями, и они отвели меня к детскому психологу. Но там мне стало только хуже, потому что приходилось пересказывать все те ужасы, что я видела ночью. Снова и снова переживать это состояние беспомощности и страха. Тогда через какое-то время я обманула психолога, сказав, что ее занятия со мной принесли результат, и я, наконец-то, перестала видеть кошмары. Хотя на самом деле они никуда не делись. Я просто замкнулась и держала все это в себе. Лет через пять я научилась выбрасывать из своей головы весь тот ужас, с которым просыпалась пусть не каждый день, но достаточно часто. А иногда мне удавалось настраивать себя так, чтобы вообще снов не видеть. Правда, это удавалось редко. Все это время я думала, что это просто сны, которые отображают мое, наверное, не совсем здоровое психическое состояние. Но, поймите, я боялась, что, если буду делиться этим с другими, меня сочтут за сумасшедшую и упрячут в психушку. Я и сейчас этого боюсь…
