– Федор Иванович, я уже тут три недели и у меня закончились сбережения, и испытательный срок прошел давно.
– А на что ты их потратила, свои сбережения-то? – спросил он.
Вопрос поставил меня в тупик. Что это вообще за вопросики такие. «Тебя как должно волновать на что я трачу? Нормально вообще такие вопросы задавать человеку? В конце концов я тут, блин, работаю!».
– Мне нужно понимать на какую сумму могу рассчитывать, – сказала ему прямо в глаза, – Я работаю с утра до вечера, как все тут, и рассчитываю на вознаграждение!
Он перестал есть, а это плохой знак, очень плохой знак.
– Послушай меня Алёна, ты упала мне как снег на голову, я дал тебе кров, я дал тебе еду и воду. Мы обучили тебя фермерству, а это дорогого стоит! Мы приняли тебя в семью ни смотря ни на что! Сейчас тяжелый период для фермы, а ты смеешь просить деньги, – сказал он мне прямо в глаза.
«Смею просить», «приняли, ни смотря ни на что», серьезно? Навыка сдерживать свои эмоции недостаточно на такую выходку…
– Я пашу тут у Вас как негр на плантации, и ради чего? Мне деньги нужны, а не семья, – сказала я.
– Своей работой ты и на булку хлеба не наработала, тунеядка. Где Алёна? А Алёна в доме, Алёна обед приготовила? Нет, Алёна пол дня картошку чистит…
– Я нормально работаю! – сделала попытку вклинится в монолог к Маратовне, Катя мгновенна пнула меня под столом, но жена фермера и вида не подола.
– Где Алёна? А Алёна в сепаратной спит, Алёна полы помыла? Помыла только где видно, а под кроватями сами мойте… ещё непонятно кто заразу к свиньям принес! – включилась Маратовна.
– Вы их своим змеиным ядом потравили, – огрызнулась я.
– Алёна, прекрати! – как-то тихо произнес фермер.
– Ты как смеешь рот свой открывать в таком тоне! – шарахнула по столу хозяйка, – Ты кто? Ничтожество безродное! ПОШЛА ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!
– Так девочки нука… – начал фермер.
– Знаете, что? Нормальные фермеры как сыр в масле должны жить, а вы неудачники! Всего доброго! – я вскочила из-за стола, стул с грохотом упал на пол.
«Да горите Вы синим пламенем, и ферма Ваша, и Катюша Ваша блаженная. Надоело, какого черта!? Даже в колхозе людям платили». Влетаю в нашу с Катей комнату собрать манатки, а потом понимаю, ничего моего тут почти нет. Переоделась в вещи, подаренные мне бабкой, и двинулась к выходу.
Катя, стоявшая в коридоре, схватила меня за руку:
– Иди извинись, ты не права! – взмолилась она.
– Я не буду работать бесплатно! Отойди.
Вырвав руку, я пронеслась по гостиной краем глаза заметив, хозяева так и сидят за столом, где-то глубоко была надежда что окликнут или как-то сгладят, но нет. С грохотом закрыв входную дверь я осталась один на один с осенью. И вот «хозяйка своей судьбы» стоит в бабкиных сапогах, старом тулупе и суммой которой едва хватит на два билета на автобус.
Усугубив своё положение на максимум из-за несдержанности, я гордо шла к остановке. В голове вертелась успокаивающая мысль «закрылась одна дверь, откроется другая», но работает ли этот принцип на самом деле? Сейчас поеду на турбазу просить работу, затем на конюшне умолять о ней, возможно подвернется какая-то халтурка. Помимо работы придется искать кров «ну что Алёнка, отстояла свою честь? А говорила тебе бабка, заткнись и сиди тихо». Из «знающей свои права» и «не лезущей за словом в карман» я превратилась в рыдающую бездомную нищебродку.
Автобуса не было долго, расписания я не знала и начала волноваться, вдруг до завтра их уже не будет. Пока ждала успела остыть, может вернуться и извиниться? Ну и извинюсь, что дальше? И вообще-то я не права только в подаче своей мысли, а по сути любая работа должна оплачиваться, я не его родня чтобы пахать за спасибо, силы, потраченные мной на полях, превышают стоимость простенькой еды и проживания в тесной пристройке к дому с напарницей. Фермер знает о моих проблемах со здоровьем, логично что мне нужны деньги, но платить не хочет, ну и пусть работает сам вместе со своей зазнобой.
