– Метался-то он метался, но как услышал, что у девушки кровотечение и угроза выкидыша, сбежал, зло кого-то проклиная. И с тех пор его никто не видел. Вторые сутки отсутствует.
«Егор? – заколотилось сердце Гали. – Егор!» – и она погрузилась в темноту.
– Бедняжка, – вздохнула вторая молодая женщина. – Ладно побегу я.
– А зачем приходила-то?
– Хотела, – замялась, – спросить.
– Не томи.
– Когда девчонку в общую палату переведут?
– Пока не знаю. Как придёт в себя, видно будет.
– Слушай, – тише зашептала вторая женщина, – дело к тебе есть.
– Какое?
– Денежное.
– О!
– Ты сегодня всю ночь дежуришь?
– Да.
– Тогда слушай, – и женщина что-то неразборчиво стала объяснять Ленке.
– Ну, не знаю. Это рискованно.
– Оплата, – снова зашушукала на ушко.
– Правда?
– Аванс до…
– Отлично, – мечтательно прикрыла глаза Лена.
– Отлично, – улыбнулась вторая женщина
– Но не раньше часа. Дежурный врач уйдёт к своей медсестричке.
– Крылов?
– Он самый.
– Удачный вариант.
– Самый, – улыбнулась Лена, вытягивая ноги под столом в коридоре реанимационного отделения. – Я сама боковую дверь открою. Пусть под окнами не стоит. Глаза не мозолит. Там слева от двери есть кустарник, пусть в нём спрячется. Не хочу лишних разговоров. Я свет включать не буду. Открою дверь и посвищу.
– Поняла, – подмигнула «заговорщица».
– А теперь иди. Нечего тут без дела ошиваться, – буркнула Ленка.
– Пока-пока, – и женщина в белом халате быстро направилась к выходу, набирая чей-то номер.
Егор не помнил, как добрался до дома. Хорошо, что в карманах оказались деньги «на всякий случай», иначе, не известно, как бы ему пришлось добираться из больницы, ведь, выбегая за Галей он не взял, даже, телефон. Молодого человека трясло в машине, так, что стучали зубы, как при ознобе. Тело покрылось потом. Липким. Ужасающим. Сердце колотилась, как бешеное, стучало о рёбра и отдавало свой ритм в горле, висках. Нет, казалось, что всё тело пульсирует в такт сердца.
«Галя, девочка моя», – стонал он про себя, ощущая, как слёзы, впервые за долгое время, покатились из его глаз. Горькие. Солёные. Злые. Отчаянные.
Перед его глазами вновь и вновь всплывали картинки произошедшего: вот Галя оборачивается к нему, машет рукой, показывая, что вернётся сама; вот ступает на проезжую часть, улыбаясь своей лучезарной улыбкой; вот какой-то автомобиль тормозит на светофоре, визжат тормоза, запах покрышек вызывает тошноту, и машина, перед тем, как остановиться, «бодает» девушку; вот Галя падает… Галя падает… Галя падает… Его сердце замирает, ноги, врастают в землю и те несколько шагов, что его разъединяют с любимой, он делает с трудом. Кровь… её…
Всё закрутилось с приездом скорой помощи, он пришёл в себя в коридоре больницы, рядом с ним стояла молоденькая медсестра и бесстрастным голосом объясняла, что у Гали угроза выкидыша.
В этот момент красная пелена застлала ему глаза.
«Они должны расплатиться за произошедшее, – решил он для себя. – Юля и мать».
В том, что его мать приняла участие в постановочном фарсе Егор нисколько не сомневался.
«Они заплатят, за боль Галины», – кипел он, пока добирался на такси до дома.
«Они заплатят», – кричало его сердце, пока он бегом поднимался на свой этаж.
«Заплатят», – болела душа, когда войдя в квартиру парень обнаружил, что Юля и мать над чем-то смеются, сидя в гостиной, попивая чай.
– Мальчик, мой, – первой неладное заметила Ольга Николаевна.
