Я быстро крутанулся на треск ветки, увидев Дару уже в десяти шагах от себя. И она уже была одета, причём в подобный моему наряд, только чёрного цвета. И, правда, больше открывающий тело, чем скрывающий его. Низкая талия тесно облегающих ноги кожаных брюк начиналась аж с уровня её ужатой киски и мне было непонятно, как они, вообще, держатся на ней, ведь её маленькие спортивные ягодицы в них почти голые. А куртка её оканчивалась сразу под грудями. Я прикрыл глаза, чествуя свербящий прилив крови ко всем концам тела. А кончики пальцев заныли, подстать тому, как это обычно происходит с моими вырывающимися клыками. Уж больно шикарна Дара была в этом полуобнажённом наряде, да в придачу которой ещё и облегал её тело так, что она выглядела, как голая. Она мягко и утробно рассмеялась, вновь исчезнув с места. И её рука легко провела по моему плечу, когда она прошла мимо, поманив за собой: “Пошли… Лоса…”.
Дара двинулась между деревьев на юг, что я определил по полуденному солнцу и видимой в дневном свете Урхос, большой луне. Предположительно, я вновь прибыл часов в 12 дня. А по расположению светила и угла луны, я нахожусь где-то посередине между Варкайтом и Шрэгхом, причём намного южнее первого. Это уже хорошо, потому что я либо в Вакисе, либо в Тэкх’Раре.
Я глядел на оголённую до ягодичных складок шикарную попку и покачивающийся чёрный волчий хвостик. Спина Дары была тоже, как и спереди, оголена, от лопаток до тех самых складок, и полностью открывала её татуировку ярко кровавого цвета из лент и линий, цветов и лиан. Я не мог более находиться рядом с Богиней в спокойном состоянии, моя Драконья суть вырывалась наружу, а кровь закипала. И очень скоро я уже шагал подстать самой Даре, прыгуче по-звериному, так как мой инстинкт хищного охотника нацелился на неё. Я заурчал, пытаясь обратиться к ней: “Дарр… Ты сводишш… меня с умаргх…”.
Дара, не оборачиваясь, так как явно увлечённо над чем-то размышляла или глубоко витала в собственных мыслях, переспросила: “Ай? Ай Эн’Врэур?”.
Её язык был отдалённо похож на тот, на котором говорят Хаса, но больше своей интонацией, слова всё же были другими. И я, обрадовавшись, что могу переключиться с её томного тела на лингвистическую головоломку, повторил за ней: “Ай… Эн… Врэур… Что это за язык?”.
Дара, не сбавляя размеренного шага, повернула лицо к плечу и, скосив на меня свой огромный миндалевидный глаз с сильно приподнятым внешним уголком вверх и дёрнув волчьим ушком на голове, ехидно ответила: “Ня Эйко, не пытайся даже понять… Мы, кстати, уже пришли…”.
Она сделала ещё десяток шагов и вдруг резко подалась назад на меня, неожиданно обнимая за шею. Дара была выше и её рост позволил ей легко навалиться на меня сверху. И немного повиснув на моих надплечьях, она обдала меня жарким дыханием, когда томно заговорила: “А ты молодец… Хорошо держишься… Я-то всё до этого думала, что ты, Звэрр, прямо сразу на меня набросишься… Ты же у нас известный… похотливый самец…”.
Говорила она очень пылким шёпотом, водя своим носиком по-моему лицу, прямо-таки почти льстясь. А я блуждал по волнам её невероятного запаха, такого же дикого и необузданного, как и она сама. И одновременно столь же томного и мягкого, когда она вот так играет со мной. Эта её нетривиальная композиция шоколада и трюфеля полностью воплощала в себе её неоднозначный характер. Я вцепился в её плечи, стараясь несильно сжимать их пальцами, чтобы не причинить боли, и сам, дрожа, прижался щекой к её лицу, но через силу, клацая удлинившимися зубами, захрипел: “Хватит… Да
