Пячусь к выходу и, оказавшись в коридоре, захлопываю дверь. С удивлением замечаю, что меня больше не трясет. То ли я слишком устала, то ли адаптируюсь к фокусам маньяка. Но трогать куклу руками, спать в комнате, где она сидит, и даже трогать что-то из этой комнаты – для меня слишком, поэтому без зазрения совести толкаю соседнюю дверь. Нахожу чистое полотенце, беру майку, которая еще сохранила запах Дара и на автомате иду в душ. Предчувствие меня не обмануло. Викс ни в чем не виноват, и получается… ему кто-то помог уйти из жизни, ведь если парень ничего не делал, почему покончил собой? К счастью, усталость не дает думать и пытаться понять мотивы Викса, который тоже, выходит, пострадал из-за меня. Об этом размышлять мучительно.
Выхожу из душа и падаю лицом в подушку, на которой позапрошлой ночью спал Дар. Я понимаю, про куклу нужно рассказать. Шэху, Лестрату, Дару, но я не могу ни с кем сегодня общаться и решаю, что все подождет до утра. Я просто физически неспособна сегодня функционировать. Мне нужен сон.
Ужасное! Ужасное утро. Я просыпаюсь, едва только рассветает, и все события минувших нескольких дней сваливаются на меня лавиной. Самоубийство Викса, который, оказывается, ни в чем не был виноват – оно на моей совести. Встреча с матерью, которую я подозреваю в том, что она поехала крышей и стала последовательницей маньяка. Кукла, которая раньше мне являлась только во снах, а за последние пару суток я видела два раза. Волнительная и стыдная ночь с Даром, когда я напилась и просила слишком много. Неприятный разговор с шэхом. Есть ли у меня хоть какая-то сфера жизни, в которой все нормально?
Я вообще не хочу выходить из комнаты. Но надо. Пора возвращаться в колледж, но перед этим я должна поговорить с Лестартом.
Спускаюсь на первый этаж, вижу шэха, который в домашних широких штанах и растянутой майке колдует у плиты. Он достаточно высокий. Хотя чуть ниже Дара, но шире в кости. Сильный, уверенный, и я не понимаю, почему до сих пор один. Мне кажется, он выглядит гораздо моложе своих тридцати трех лет. У нас многие девчонки тайно в него влюблены. Такие, правда, в клубе не задерживаются. Мы все для него дети. И для меня он «папа», «старший брат», «наставник», тот, кто однозначно может напороть задницу. Но объективно, со стороны я вижу – он привлекательный мужчина. К тому же порядочный и ответственный. Наверное, беда в том, что шальные мудаки всегда пользуются большим спросом.
– Я думал, ты снова сбежала творить глупости, – не поворачиваясь, говорит он. – В комнате тебя не было…
Вопрос не звучит, но я его слышу у себя в голове. «Не помешалась ли ты, часом, спать в комнате парня, когда его там даже нет?»
– Кукла, – говорю я. – Вы видели куклу?
– Какая кукла? – Шэх хмурится, а я с ужасом замираю. Поворачиваюсь и подрываюсь к себе в комнату. Кровать по-прежнему заправлена, но куклы, действительно, на ней нет. Что за демонщина?
– Каро, все нормально?
Шэх с лопаточкой, который он помешивал яичницу на сковороде, догоняет меня у распахнутой двери.
– Нет.– Я качаю головой. – Не нормально.
Сбиваясь, рассказываю про куклу. Шэх внимательно слушает и потом осторожно уточняет:
– Каро, у тебя был сложный период. Ты устала и на взводе. Скажи, ты могла ошибиться?
Прикрываю глаза, понимая, что выгляжу идиоткой, у которой едет крыша. Но это не так. Я точно знаю, что я видела.
– Вы заправляли мою постель? – спрашиваю я тихо.
