Прямо в центре посёлка – или того, что я принял за посёлок – высились большущие пирамиды – три из них имели высоту около двадцати метров, а четвёртая, самая крупная, казалась раза в три поболее. С близкого расстояния она выглядела настоящей горой, двадцатиэтажный дом был бы, пожалуй, пониже. Пирамиды выглядели достаточно крутыми – угол наклона их граней явно превышал сорок пять градусов. Кроме того, стороны их были гладкими, так что быстренько забежать на вершину ни одной из них не удалось бы. Впрочем, назвав их гладкими, я, пожалуй, даже покривил душой – пирамиды казались отполированы, так что, думаю, в солнечную погоду они даже свет отражали, подобно зеркалу. У подножия пирамид во множестве размещались довольно крупные, хотя и невысокие постройки. Я мог видеть колоннады, внутренние дворики, высокие стены, разделявшие территорию наподобие кварталов. Всё это имело довольно сложную архитектуру, переплеталось, цеплялось друг за друга, так что взгляд оказывался неспособен разом охватить план посёлка.
Что и говорить – зрелище казалось очень странным. Даже тревожным. Меня сразу смутило то обстоятельство, что нигде не было видно ни единого огонька, ни одного живого звука не доносилось до моих ушей. Даже если сделать поправку на ночное время, такая тишина выглядела очень подозрительной. Какой бы захолустной не была деревенька, там обязательно то звякнет цепь, на которую привязана собака, то стукнет копытом переступающая в конюшне кобыла, то заскрипит на ветру незакрытая калитка. Уж я-то полежал в Чечне в ночных засадах, мне ли не знать о ночных звуках! Здесь я ничего подобного не слышал; не населённый пункт, а прямо кладбище какое-то…
И потом… Ещё какая-то странность ощущалась во всех этих постройках. Нет, дело не только в пирамидах, хотя они сами по себе представлялись весьма необычными сооружениями – ведь никто и никогда не строил их для проживания людей. Я почти полминуты таращился через инфракрасный прицел на приземистые сооружения, пока, наконец, понял почему они показались мне необычными.
Там отсутствовали окна. Речь не о стёклах – о проёмах. Жители пустынь строят жилища глухими стенами наружу, но всё же у них есть оконца, выходящие во двор. А тут… абсолютно гладкие грани! Очень интересные постройки, что и говорить.
Признаюсь, я вдруг заподозрил, что мы вообще находимся не на Земле. Уж больно представший передо мной населённый пункт противоречил всему, виденному ранее. Может, эти ребята перенесли меня на другую планету? О-бал-деть, до чего же это я додумался! А ведь трезвый… сухой, как лист! Чушь собачья, да и только!
Я опустил винтовку и выключил прицел. Городок у моих ног моментально исчез, укрытый плотным одеялом чёрной ночи.
Аз и Буки, придя тем временем к консенсусу, уже собирали лестницу. Кстати, проделали они это на удивление быстро, особенно, если принять во внимание, что работать пришлось в полной темноте. Очень скоро я убедился, что с рабочими навыками – причём куда более сложными – у членов группы всё в полном порядке. Через минуту колонна наша двинулась дальше, в смысле, стала спускаться с плато.
Если наверху можно было хоть что-то видеть, то после того, как мы пошли вниз по склону, всё вокруг погрузилось в полную тьму, словно мы нырнули в чернильницу. Мне пришлось снова включить прицел; более я его уже не выключал. Шла наша группа хорошо – ни единого звука мы не издали. Никто не падал, не кашлял, не сопел. На душе сделалось тревожно; думаю, состояние это испытывал не я один. Хотя, признаюсь, я совершенно не понимал, чего нам следует опасаться в этом странном месте, казавшимся абсолютно пустым.
