– Да я… – ну вот и проблема. М-да…
– Ну, хорошо, меня ты еще мог бы обмануть! И договориться со мной и, к тому же, слухами земля полнится, и я отчасти в курсе. Но их ведь обмануть нельзя! – воздел левую руку к потолку и потряс ею.
– Я всего лишь протер тело парня раствором сонки, – вот и попытка оправдания.
– Ну да. Всего-то! – Фаргон усмехнулся. – Когда Аргхартум сказал мне, что ты везешь смерть, я не удивился. Давно этого не было, но ведь все когда-то повторяется! – развел руками. – И тут приезжаешь ты, и что мы видим? Аргхартум мне все уши прошипел! Знаешь это не очень приятно, до сих пор в ушах его шипение стоит! Хорошо, что его подруга Шаршани быстро разобралась, что к чему, и я был избавлен от его шипящего ворчания, – его правая рука исчезла в столе, и через секунды на свет был извлечен ларец – сейф, небольшой, но Бер знал, что очень тяжелый. Личная касса зартана.
Еще какое-то время прошло, и на столе образовались четыре не совсем полных стопки дукатов. Не совсем, потому что четвертая стопка была неполной:
– Тридцать пять дукатов.
– Фар!
– Никаких торгов, Марн! Ты должен был привезти труп! – стукнул ладонью по столу. – Это звучит жестоко, но это жизнь! И за обман надо платить! Поэтому я плачу за семерых! – нагнулся над столом и пальцем принялся тыкать себе в ухо. – А в оправдание скажи его шипению в моих ушах! Или ему самому!
Тут дверь неожиданно без стука и без скрипа распахнулась, и на пороге появились две очень высокие, достающие до верхнего косяка двери, твари. Совершенно серые, можно сказать, блеклые, и на вид вызывающие оторопь и омерзение.
Ну, как тут удержаться? И Бер как бы ни пытался, его все же передернуло от их вида.
Легки на помине.
Харикаты – говорящие со смертью.
Всегда вместе. Всегда вдвоем. Он и Она. Странные, неприятные, удивительные и непонятные. Как и когда они появились у ре Косты, никто не знал, даже Бер, отчего казалось, что были они в тюрьме всегда.
А еще, несмотря на их мерзкий вид, про них постоянно забываешь. Вот Бер и забыл о них, как из головы вылетело. А если бы помнил, сделал бы, что сделал?
Совсем деньги разум замутили…
Одна из тварей, более худая, вошла в кабинет, или даже вбежала, такие огромные были у нее шаги. Легко остановилась у стола…
И голос, и звук, ими издаваемый, кажется, был способен разорвать голову. Хотелось бежать, прятаться, выть, но лишь бы не слышать этого шипения:
– Ош-ш-шнуш-ш-шмеш-ш-шр, Хош-ш-шаш-ш-шиш-ш-н! (Он умер, Хозяин.)
– Он умер, – задумчиво проговорил ре Коста, даже не моргнувший на этот голос. – Ну, это даже к лучшему. Спасибо, Аргхартум! Ты хорошо поработал сегодня, можешь отдохнуть.
Тварь как-то угловато поклонилась, повернулась и, казалось, собиралась уйти.
Но тут Бер даже не понял этого мгновения; лицо твари или морда вдруг оказалась в каких-то сантимах от его лица так, что капитан дернулся и больно стукнулся затылком о высокую спинку стула.
А тварь, щелкнув зубами, очень жуткими на вид, сделала что-то вроде улыбки и прошипела, вонзая каждый звук в голову Бера:
– Ош-ш-шбш-ш-шеш-ш-шаш-ш-шнш-ш-шиш-ш-шеш-ш-ш, – и исчезла, как и не было. (Обещание)
Бер вздрогнул, дернулся, как будто по его телу пробежали сотни муравьев, даже крючок воротничка сдернул, чтобы дышалось легче.
– Вот! – зартан стукнул по столу ладонью. – Страшно? Это тебе за обман! Он и тебя достал!
– Зараза, – в сердцах проговорил Бер, вытирая пот со лба.
