Иван следовал в десятке метров позади за серебристой фигуркой.
Они резко обогнули небоскреб, причем Иван чуть не впечатался в следующий дом. За окнами мелькнуло ошарашенное мужское лицо. Стоп-кадр – мужчина отшатывается и выливает на себя кофе из чашки.
Летунья уверенно двигалась по маршруту по пологой траектории без резких маневров, заранее начиная вход в повороты. Но при этом ей приходилось чаще понижать скорость. Впрочем, это компенсировалось мощью турбин на прямых участках.
Иван же тоже ускорялся на каждом отрезке, но потом, филигранно притормаживая, совершал резкие кульбиты, пытаясь вырваться вперед, выигрывая лишние секунды и метры.
Он двигался не по дугам, а по прямым со сглаженными углами. Он сильно рисковал, и в общем-то сам не понимал пока, зачем. Азарт поглотил его с головой.
Новый дом перед лицом. Новый поворот! Ощущая, что тяги не хватает, и сейчас он впечатается в стену, Иван бросил стремена. Хорошо, что есть механический круиз-контроль и турбины зафиксировали текущее положение!
А Иван согнул руки и ноги, и по кошачьи “приземлился” на стеклянную стену и, толкнувшись, отпружинил вперёд. Хорошо, что подошвы, перчатки и налокотники не совсем жесткие снаружи, а из толстого полутвердого ячеистого резинопластика. Но болезненный удар в суставы он ощутил.
Зато отыграл пару метров.
Которые летунья за несколько секунд ускоренного полета вернула себе на прямом участке.
Теперь Иван так ускорился, что на следующем углу он точно должен был впечататься в небоскреб. Он весь напрягся, выворачивая турбины, сражаясь с гудящим воздухом, который дергал и рвал управление из рук.
Стена выросла перед глазами буквально за доли секунды.
И за доли секунды до удара хлопнула аварийная защита. На комбезе, на плечах и туловище Ивана выскочили подушки безопасности. Они не только смягчили удар, но и отбросили его рикошетом вперед и вбок, позволяя сохранить часть нужного вектора скорости.
– Сброс подушек!
Подушки отстегнулись, и медленно порхали вниз. Они еще не были полностью использованы и могли быть надуты сильнее, но сейчас они мешали бы ускоряться.
Теперь Иван и летунья шли примерно вровень, хотя и на чуть разной высоте, а также разных траекториях.
– Иван, у нас больше нету страховочных средств. Рекомендую снизить скорость.
Иван не ответил, но в следующий поворот начал входить и притормаживать чуть раньше.
И очередной небоскреб Иван миновал в считанных дециметрах, чуть прижмурив неосознанно глаза, почти ожидая скрежет крыла о стеклопласт. И на следующем далее пустом прямом отрезке Цири опять подала голос:
– Иван, рекомендую понизить скорость. Нам все равно её не обогнать, мощность твоего коптера на двадцать процентов ниже. Текущий уровень риска не оправдан.
– Ты не понимаешь, Цири. Если я сдамся, то проиграю. А если не сдамся – то не буду проигравшим, даже если приду вторым. Потом объясню, не отвлекай!
Навстречу летунам стремительно приближалось парящее в воздухе летнее летное кафе-дирижабль. Народу ранним утром еще не было, лишь робот-официант занимался вечной уборкой. Летунья опять чуть притормозила, чтобы обогнуть его по дуге. А Иван… Иван разогнался и, полусложив крылья, проскочил прямо между баллонами и столиками, чуть не задев робота турбиной. Повезло, что у железки оказалась феноменальная реакция и нечеловечески гибкая шея… Робот развернул голову на сто восемьдесят градусов, как сова и укоризненно покачал ею, что-то говоря вслед. Наверное – “Человеки в опасности!”
