Они осторожно спустились по склону к подножию руин. Туман здесь был гуще, скрывая ноги по щиколотку. Воздух звенел от стрекотания невидимых насекомых. Флора повела Эмми к полуразрушенному своду, под которым еще сохранилось подобие помещения – три стены и часть крыши, заваленной обломками. Пол здесь был относительно сухим, покрыт толстым слоем старой листвы и папоротников. Укрытие.
– Сиди здесь, – приказала Флора, усаживая Эмми на мягкий слой листьев у дальней стены. – Не выходи. Я поищу воды. И… посмотрю вокруг.
Эмми кивнула, прижимая перевязанную ногу. Ее лицо осунулось, под глазами залегли темные тени. Черные прожилки вокруг раны, как заметила Флора, стали чуть заметнее, длиннее. Время работало против них. Флора выбралась из укрытия. Ей нужно было понять, где они, найти источник воды, может быть, ягод или съедобных кореньев. И оценить угрозу. Руины, несмотря на кажущееся спокойствие, насторожили ее. Слишком тихо. Слишком… ожидающе. Она почувствовала легкое покалывание в трещинах на руках, как будто древесина под кожей реагировала на древние камни. Она осторожно пробиралась между гигантских каменных блоков, обвитых лианами. Ее ноги ступали бесшумно, как у лесного зверя. Внимание обострилось до предела. Она прислушивалась к каждому шороху, вглядывалась в каждую тень. Руины были лабиринтом, где каменные стены перемежались живыми стенами из кустарника и деревьев. Она вышла на открытую площадку – возможно, бывшую площадь. В центре ее возвышался огромный, полуразрушенный постамент. На нем ничего не было, лишь глубокие царапины, словно от когтей невероятного зверя. Вокруг постамента земля была выжжена, черна, и на этой черной земле не росло ничего. Ни травинки. Это место было мертвым. И оно пульсировало остаточной, зловещей силой. Флора поспешила прочь от этого места. Ее вело чутье, та самая связь с Лесом. Она нашла ручей – узкий, быстрый, с темной, но, кажется, чистой водой, струившейся меж камней чуть в стороне от основных руин. Набрала воды в сколотый кувшин из-под дождевой воды, валявшийся неподалеку. Нашла куст с сизыми ягодами, которые знала как съедобные. Сорвала несколько пригоршней. Возвращаясь к укрытию, она услышала шум. Не лесной. Металлический. Приглушенный лязг. И голоса. Человеческие голоса. Грубые. Знакомые. Охотники. Они нашли выход? Или другой вход в руины? Их было несколько. Они шли неспешно, переговариваясь, явно прочесывая местность.
– …говорил, следы ведут сюда. В эти проклятые камни.
– Да тут и черт ногу сломит. И где эта тварь? И принц-то ваш куда делся? Платили же за наводку, Борк мертв, а возни – на год вперед!
– Заткнись. Найдем лесную гадину – золота хватит на всех. А принц… он свое получит. Он где-то рядом. Чувствую, мерзляк. Флора прижалась к холодному камню, затаив дыхание. Сердце бешено колотилось. Охотники. И Веспер. Он действительно нашел их. Или нашел выход и теперь ищет след. Охотники явно шли по их следам – влажная земля у ручья сохранила отпечатки. Она должна была предупредить Эмми. Спрятаться глубже. Но как? Охотники были уже близко, на соседней аллее руин, разделенной лишь полуразрушенной стеной. Она слышала их шаги, их тяжелое дыхание. И вдруг все стихло. Шаги прекратились. Разговоры оборвались. Наступила напряженная тишина, в которой слышалось только журчание ручья где-то вдалеке и стук ее собственного сердца. Флора почувствовала его. Тот самый леденящий холод. Он висел в воздухе, как предвестник бури. Он исходил с другой стороны каменной стены.
