– Кто вы такой? – осторожно спросила Гулльвейг, и мне пришлось на время прекратить думать, чтобы не упустить ничего важного.
– Я всего лишь человек, – ответил Фентхаим. – Наставник, не принимающий ничьей стороны. Каждый, кому является моя хижина вместе со мной, достоин получить от меня необходимые ему знания, если захочет того. Но нужно иметь в виду, что на это может уйти много времени.
– Сколько? – спросил вдруг Велерус.
– От полугода до бесконечности.
– Боюсь, у нас нет столько времени…
– И кто решает, кому достойно явиться? – я прищурилась.
– Это решается судьбой, – пояснил Фентхаим.
– Кто вершит ее? – спросила я, ощущая, что мне становится жарко.
– Эфирный План, – ответил мне старец. – Путь, соединяющий все остальные Планы, пространство, в котором все они существуют. Ради сохранения баланса он дарит знания и поощряет упорство в их обретении.
Я не нашла, что на это сказать; просто достала фигурку и повертела ее в руках со стойким ощущением, что я – песчинка в чем-то огромном и непостигаемом. Передо мной сидело существо совершенно точно без связи с чем-то, дарующим ему сильную магию, но умеющее перемещаться между Планами. Я снова вспомнила тот колодец в лесу перед битвой с тронутым магией волком и его стаей…
Какое-то время все молчали: Сфинкс и Велерус пытливо оглядывали старца, Гулльвейг искала что-то в каждом из нас, а Сайрис напряженно смотрел в одну точку.
– Что вы собираетесь делать с этой статуэткой? – спросил нас Фентхаим, обойдя поочередно взглядом.
– До встречи с вами никто из нас даже не знал, что она собой представляет, – неуверенно ответила Гулльвейг и посмотрела на меня. – Почти… никто.
– Зачем такое вообще нужно? – спросила я.
– Душа – ценный ресурс, – ответил Фентхаим. – Чтобы она не досталась врагу после смерти воина, каждый мой ученик получает такой артефакт в качестве оберега.
– Теперь он мой, – сказала я серьезно.
После всего того, что сделал этот Симон, я ощущала гнев невидимым огнем на собственной коже даже при одном упоминании об этом человеке.
– Я бы хотел, чтобы душа Симона обрела покой, – сказал Фентхаим.
– Артефакт после этого не потеряет свою силу? – уточнила я.
Это все, что мне хотелось знать.
– Нет, он будет действовать так же, как и прежде: заключит в себя душу того, кто будет его при себе носить.
– От каких таких врагов защищаются этими штуками? – спросил вдруг Сфинкс.
– От демонов, – пояснил Фентхаим. – Поглощая сильные души, они становятся сильнее и для них – это самый короткий путь к обретению могущества.
– И кто эти демоны? – ужаснулась Гулльвейг. – Откуда они…
– Это все те, кто властвует над другими, кто подавляет волю, – было ей ответом.
– Божества? – спросила я вперед пониманию этого.
Фентхаим пристально всмотрелся в меня, немного помолчал, а затем, под обращенные на меня удивленные взгляды моей команды, сказал:
– Некоторыми из вас демоны уже заинтересовались, – около его глаз мелькнула, связалась и мигом рассеялась уже знакомая мне лиловая нить. – Нечасто можно встретить столько сильных душ в одном месте. Раз моя хижина явилась вам, но времени на обучение чему-то новому у вас нет, я отвечу каждому на два его главных вопроса.
– Артефакт для сохранения души – это, конечно, хорошо, – заговорил Велерус. – Но в таком состоянии уже особо не посражаешься. Знаете ли вы, Фентхаим, что-то об артефактах под общим названием «гравиус»?
Старец закрыл глаза и приподнял подбородок. Вокруг его головы завертелись лиловые нити магии. Связавшись в узелки, они коснулись его висков и будто бы впитались через кожу. После, он открыл глаза, посмотрел на Велеруса и сказал:
