– Значит, идем в библиотеку вместе! – довольно заключил Сфинкс и обратился к нам обоим. – Вы, вот, каких Богов знаете кроме тех, которых нам уже никогда не забыть? – Велерус отрицательно покачал головой, а я неопределенно пожала плечами. – Ну, у них ведь есть там, не знаю, группы?
Для себя я припомнила всех Богов, о которых узнала за время своего путешествия. Помимо стаи Солара, – Као, Холга, Ибриты и их отца, Акны, – я теперь знала об Эйсилтри, Халистре, Туне, Уроборосе, Кассее и Шамикаль. Вся эта тема тревожила меня.
– Стаи точно есть, – сказала я. – Но отношения в них отличаются от наших.
– В каком смысле?
– Я предполагаю, что там всем правит сила и взаимовыгодные сделки для ее достижения.
– Как и в нашем в мире, – как бы между делом сказал Велерус.
– Получается, что Боги – это, все-таки, те, кто вознесся до уровня невообразимого могущества? – сощурился Сфинкс.
– Теперь я склонна согласиться с этим суждением, но все равно иные Планы – иные правила. Я думаю, Богом можно стать, главное знать, с какого Плана начинать.
– Уже определилась с внешним обликом своих алтарей? – посмеялся Сфинкс.
Я ответила усмешкой.
Местность за повозкой не менялась, – бескрайние каменистые пустоши – и от этого клонило в сон. Затянутое ровной серо-белой пеленой облаков небо создавало впечатление молока, на которое смотрели из кубка.
К полудню мое изучение рисунков на воображаемой молочной пеночке облаков было прервано замедленным ходом повозки. Чтобы узнать, в чем дело, я надела капюшон и подошла к Сайрису. Когда все мы сгрудились у него, то заметили впереди четырехскатную хижину без окон, которую окружал редкий частокол. Сквозь него виднелись тренировочные мишени из сена, обтянутые мешками: какие-то порезанные, какие-то подпаленные, а иные – нетронутые вовсе.
У дороги стоял невысокий человеческий старец в коротком ярко-желтом халате-кимоно, опоясанным красной тряпкой. Ноги его до колен перетягивались черной веревкой. У него была длинная белая борода и узкие антрацитовые глаза, смотрящие прямо на нас с расстояния порядка ста – ста пятидесяти футов. Он стоял гордо и держал осанку; одну руку под прямым углом в локте он прятал за спиной, а второй перебирал черные бусы, над которыми виднелись бесцветные нити магии.
Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее я понимала, что сама по себе вся эта картина напоминала мне видение колодца посреди леса в проливной дождь: кто еще будет селиться у дороги вдали ото всех, если не торговец?.. А на торговую лавку все это мало походило…
– Судя по всеобщему молчанию, мы все это видим, – с облегчением после минутной паузы вздохнул Сайрис.
– Это дед, – констатировал Велерус.
– Имеющий отношение к магии, – добавила я.
– И у него нет никакого другого оружия, – заметила Гулльвейг, когда мы поравнялись со старцем, неотрывно следящим за нами взглядом.
– Не думаю, что нам стоит тратить свое время на… – начал было Сфинкс, как вдруг все мы снова оказались на дороге перед хижиной, как и минутой ранее. – Эй! Это мое заклинание!
– Не совсем, – покачала головой я. – Твоё плетется иными по цвету нитями.
– Что все это значит? – спросил Велерус.
– Кажется, нас принудительно приглашают войти, – сказала я, внимательно оценив старца взглядом.
Только после этих моих слов он развернулся и скрылся в хижине, словно услышал и согласился со мной.
– Не нравится мне это, – раздраженно вздохнул Сайрис, пытаясь успокоить взволнованных магией лошадей. – Может, попробуем проехать мимо еще раз?
