Тереза – видная хозяйка таверны, подлетела к нему с подносом, на котором красовались четыре огромные кружки пенного:
– Добрый вечер, капитан. Наконец нашли время отдохнуть? Оно и правильно, нельзя ж все время работать-то. Что будете пить? – и, не дав времени на ответ, продолжила бомбить Исангаста вопросами: – Или, должно быть, вы голодны? Точно голодны, вас же никто не кормит, в казарме вашей. У нас ещё осталось рагу из зайца с травами. Вам принести? Нет? Значит, всё-таки пиво? А к пиву что будете? Раков всех съели, но остались гренки с чесночком и острая колбаса с луком. А…
Исангаст, воспользовавшись тем, что собеседница прервала свой поток словоизвержения, чтобы набрать немного воздуха, успел вставить:
– Нет, спасибо. Тороплюсь.
– Впрочем, ничего нового. Сейчас отнесу пиво вашим обалдуям и буду за стойкой, если передумаете. Кстати, как там Иман? Этот зануда почище вас будет, хотя, казалось бы… Передайте ему, чтоб заглядывал, мне страсть как охота ещё про его пустыню послушать. Вот брал бы он пример с Люциуса. Вот он…
– Не приведи Богиня, Иман начнет подражать Люциусу, – с ужасом подумал Исангаст и, пока представлял себе все кошмарные последствия этой перемены, пропустил конец монолога Терезы и как они оказались у стола его парней.
– Мальчики, смотрите, кого я вам привела. Ваш суровый капитан в кои-то веки почтил меня своим присутствием. Интересно, он всегда такой молчун? Люциус, что скажешь? У вас в казарме-то, соловьем разливается небось, а? Интересно, а как…
– Тереза, милая, спасибо за пиво, – перебил её Люциус. – А теперь будь душкой, дай нам поговорить с капитаном. Если что, мы позовём.
Тереза, моментально уловив, что её прогоняют, обиженно хмыкнула и пошла обратно к стойке, бурча себе под нос, что все мужики – козлы.
– Садитесь, капитан, – просвистел сломанным носом Бринстальф, всё ещё борющийся с Тазмахом. Исангаст открыл было рот, чтобы рассказать о Еве, но тут…
– КОМАНДИИИИР!!! – заорал Веарад, который только сейчас заметил капитана. По всей видимости, выходец из степей был уже в должной кондиции. Он привстал, тыча в пришедшего начальника пальцем:
– Командир опоздал, парни. Значит, что? Что, я вас спрашиваю, это значит, ммм? Чёрт, я что, сегодня не в голосе? – тут он отвесил звонкую затрещину Тазмаху: – Брат, ты не уважаешь меня, брат. Ответь мне, если командир опоздал, тооооооо…
– Штрафные, – прорычал Тазмах, медленно склоняя руку Бринстальфа.
– Вот именно!!! Вот именнооооооо. Так, чем бы его…
Тук. Рука Бринстальфа негромко ударилась о стол, придавленная сверху лапой Тазмаха.
– Чёрт, – успел подумать капитан, жалея, что не успеет прикрыть уши и от всей души сочувствуя всем постояльцам и соседям. Победный рев Тазмаха, ругань Бринстальфа, восторг Веарада и смех Люциуса уничтожили барабанные перепонки Исангаста и наверное разбудили половину города. Ему здорово заложило уши, поэтому он не слышал разборки с Терезой, прилетевшей от стойки с белым от ярости лицом. И очень об этом пожалел, потому что, когда слух более-менее к нему вернулся, все четверо оболдуев смирно сидели на своих местах и тихонечко прихлёбывали пиво, уткнувшись взглядами в свои кружки. Мысленно пообещав себе выяснить у Терезы, как она это сделала, он вспомнил, зачем, собственно, пришёл. Он подошёл к Бринстальфу, положил руку ему на плечо и сказал:
– Ева рожает. Не волнуйся, с ней повитуха. Но тебе нужно к ней. Она тебя ждёт.
