– Брат, смотри как носится, брат – кивнул на малыша несший охапку сухих веток Веарад.
– Бегает так же неуклюже, как папаша, – осклабился Тазмах и перекинул на другое плечо бревно, которое нёс для костра.
– Не знаю, парни, по-моему, Брин пошустрей будет, – встрял Люциус, который вместе с Эйнаром свежевал недавно пойманных зайцев.
– Да он про то, что парнишка руками машет, как мельница, – пояснил Веарад и свалил хворост на землю, неподалеку от маленького костерка, который усердно раздувал Вилка. – Этого хватит? – Вилка поднял взгляд на кучу сухих веток, принесённых Веарадом, и через секунду вынес вердикт:
– Нет, конечно, болван. Этого хватит только на розжиг. Давай ещё тащи.
– А с этим? – спросил Тазмах и с хрустом швырнул бревно поверх хвороста. Вилка придирчиво глянул на то, что принёс степной брат, и недовольно пробурчал:
– Ладно, на первое время хватит. Потом ещё принесёте.
– Обязательно, – ухмыльнулся Тазмах и, развернувшись, потопал к брату, который уже уселся под сосной и намеревался немного вздремнуть. Тем временем Люциусу стало скучно и он решил заняться любимым делом – а именно подоставать кого-нибудь. В качестве жертвы выбрал Еву. Проказник содрал шкуру с зайца, поднял её и стал вертеть в воздухе:
– Ева, как тебе? Хочешь подарю? Шапку себе сладишь или просто дома повесишь, – девушка, которая в этот момент расстилала на земле огромное шерстяное одеяло, проигнорировала его. Люциус немного смутился, как, впрочем, всегда, когда на него не обращали внимания, и быстро переключился на другую цель:
– Гога, а ты…
– Люциус, закрой хлебало! – зло рявкнул красный от жары и утомительной борьбы с упорно не желающим разгораться костром, Вилка. – Чикай своих зайцев молча, будь другом.
– Вилка, толстячок ты наш дорогой, что-то ты какой-то злой. Странно, мне говорили, что все толстые очень добрые люди, видно, ошиблись, ну да неважно. Важно то, что ты в коллективе не один. Я уверен, что остальным я совершенно не мешаю…
– Мешаешь!
– Ещё как!
– Я вообще не понимаю, зачем Мать-природа наградила тебя даром речи.
– Брат, а ты можешь вообще рот не открывать никогда, пожалуйста?
– Давайте ему пасть леской зашьём? Иман, тащи сюда удочки!
– Да ты…
– Я понял, спасибо! – прервал поток комментариев Люциус и замолчал, вымещая обиду на ни в чем не повинных зайцах.
– Ну наконец-то заткнулся…
– С утра покоя не было…
– Теперь хоть поедим спокойно…
– И рыбу не расшугает…
– И…
– Народ, ну хорош! – крикнул Люциус и воинственно вскинул охотничий нож. – Следующему недовольному вгоню вот это перо под ребро, – на несколько мгновений воцарилась абсолютная тишина, даже птицы замолкли. А затем…
– Кому ты там что вгонишь?
– Облезешь, петушок!
– Брат, ты слышал, брат? Этот навоз голубоглазый нам угрожает.
Вилка, Веарад и Тазмах двинулись к Люциусу, угрожающе хрустя кулаками и разминая плечи, а провокатор в свою очередь встал и занял боевую стойку.
– Ну давайте, удивите меня. Мне даже нож не понадобится, – с этими словами он метнул нож в полено, на котором сидел. Дело принимало скверный оборот. Исангаст уже хотел было вмешаться, как со стороны озера, сжимая в одной руке удочку, а в другой ведро с рыбой, прибежал Иман:
– А НУ УСПОКОИЛИСЬ, ЖИВО! – с ходу рявкнул он. – Не портите ребёнку день рождения! Ева, а ты куда смотришь? – Ева, которая с интересом наблюдала за происходящим, лёжа на одеяле положив руку под голову, озорно улыбнулась:
