Незакрытые страницы - страница 4

– Двадцать рублей не будет? Дочке свечку поставить.

– Какую свечку? В очко себе свечку вставь.

Пропнул под сраку. Дядя Витя ебнул лопатой в челюсть чуваку. Куча собак на школьном дворе. Кучи говна. Зачем, дядя Витя? Зачем?..

– А ты представляешь, я даже и не знала, что она проститутка?

– Ты о чем?

– Тетя Лиля сказала, что видела, как Лиза ему дрочила на последнем этаже. Что-то там письку терла. А она замечание сделала, так они сразу и убежали!

– А она откуда знает, что это Лиза?

– Так она под ними и живет.

– А я видел, что в другом подъезде. Она там окна мыла.

– Ну мне она так сказала. Я в шоке была, когда услышала.

Несколько неожиданных телефонных звонков. Вот скотина блять. Слышим шаги. Вспомнишь говно – вот и оно. Опять гной из черной картошки. Как у них еще язык не отсох – столько очко вылизывать? А у Томы верхняя губа так приподнимается, что оголяет зубы с деснами. Жуть. Как у осла.

Пальцы пахнут рыбой. А котлеты с пола собирают тремя пальцами. Такие влажные. На пару. На вкус параша. Помешали рис рукой. Это новый запор. Мертвая кожа. Грязь. Микробы. Что-то пишет ручкой на листочках. Перхоть на патлах дяди Вити. Свитер песчано-серый. Канистры с объедками уходят вместе с дядей Витей. В канистрах все намешано. Только то, что уцелело отправляется в отдельные тазы, а затем повторно детям и учителям в тарелки. Микроволновка, чутка перца и все готово. Кругляшками накрошила нахуй водой залила блять приправы добавила нахуй что там сало там луку обжарила нахуй ну есть колбаса там или мясо что-нибудь такое нахуй а обжарила нахуй чик чик чик и все и все нормально хули мне тут ждать блять два часа не подавитесь! Может быть, поэтому школьную еду недосаливают?

– Хочу, чтобы Ксюша заболела СПИДом или лучше раком. Да! Лучше раком! Вот, чтоб она стала спидозной шлюхой, у нее был герпес от грязных писек, а пизда со сракой разорванные. Вот потеха!

Саня вспоминает историю о травке в мужском туалете. Иван принес Гаррисона Форда. Хорошо сейчас! Ты послушаешь? Когда я впервые встретил тебя, но ты не осознавал. Я не могу забыть тебя и удивление от тебя. Ты представил меня моему разуму и оставил меня хотеть тебя и таких как ты. Я тебя люблю. О, ты это знаешь! Моя жизнь была пустой навсегда, на спаде, пока ты не взял меня, не показал мне все вокруг. Моя жизнь теперь свободна, моя жизнь ясна. Я люблю тебя, сладкий, хоть ты и не слышишь. Давай сейчас, попробуй! Они не знают, о чем ты. Они унизили тебя и закрыли тебя. Ты дал мне новую веру, и скоро мир полюбит тебя, сладкий мой!

– Ты че, свинина, сделала?!

Саня пизданула его по яйцам.

– Тупая дрянь! Вот мразь!

Бычки на полу. Яйца всмятку. Бесплодие. Хер не стоит к 27. Много курил этой штуки. Ах, сладкий лист! Детская комната милиции. Учет.

Письки на полях учебников. Тень во дворе. Леша или Майкл Майерс? Капли пота на висках Ильнура. На камерах его нет, а милиция в кабинете директора есть. Тридцать тысяч. «Будете отрабатывать, чтобы долг отдать». Говорят, он извращенец. Чего он хотел? Чтобы мы подставили жопки, а он вставил в нас свой член? А потом мы бы сосали грязный и вонючий от наших немытых жоп хуй?

Сон? Сильный дискомфорт. Футболка задралась. Натирает. Животом вниз. Кажется, что рядом с лицом кто-то водит горящей свечой. Жар переходит от головы к поясу. Потом в ноги. Пот. Подушка примялась, стала каменной. Лицо повернуто к стене. Что сзади? Сзади – армян в засаде. Кто-то фыркнул. Я почувствовал дыхание на затылке. Тут кто-то есть. Рост составляет около трех метров. Черные, как смола глаза. Крокодилья пасть. Слюни. Лапы до пола. Оно смотрит на меня. Сопит. Дышит. Оно скалится. Смесь волка и крокодила. Рычит. Оно хочет крови. Но у меня не бывает месячных. «– Еда!». Из пасти воняет тухлой рыбой. Оно стоит в углу. Я так и не понял, спал ли я. А король-то голый!