Незапланированный маршрут - страница 12

Рис. 2.2. Аэропорт Шереметьево, 1970 г.

Всю дорогу Женьке расписали по пунктам: что за чем следует, как добираться, сколько стоят билеты, к кому обратиться, если что-нибудь случится и т. д. Билеты на самолет купили в экспедиции, там же выдали деньги на билеты в поездах и автобусах (маршрут был известен до мельчайших деталей). Сообщили, что с той минуты, как она ступит на борт самолета, она поступает полностью на содержание геологической партии. То есть, ночевки, пища и все остальное – это уже ее не касается, все оплачивает экспедиция.

Узнав такую радостную новость, Женька решила на оставленные на дорогу деньги устроить прощальный ужин со своими друзьями. Как раз было готово и новое платье, которое Женька заказала себе недавно в ателье – ведь у Женьки до сих пор не было нарядного платья. Вернее, нарядные платья были, но эти платья мама покупала ей в Детском мире, а Женька давно мечтала о взрослом красивом платье. Поэтому сама высмотрела в моднейшем журнале «Бурда» то, что ей было нужно – голубое платье с глубоким вырезом, отделанное мелким белым бисером. Платье удалось, и, взволнованная предстоящим путешествием, Женька выглядела в нем бесподобно. На прощальный ужин пришло несколько московских ребят из ее группы, были ее две подружки Инга и Катя (Таню Женька не пригласила), конечно, Сережа и, естественно, ближайшие друзья – Валера Трофимов со своим приятелем Колей (они жили на одном этаже с девочками). Грустно почему-то было Женьке, и, честно говоря, страшно. Первый раз едет одна, так далеко. На Валерку даже не смотрела – что он делал, что говорил, так было тяжело. Наконец, наступил поздний вечер, пора и в Шереметьево ехать. Провожать, конечно, верный Сережа поедет. Гости стали расходиться. Женька на минутку замешкалась в пустой комнате. Вдруг Валера вернулся, подошел к Женьке, и сказал:

– Извини, я не могу тебя проводить, мне нужно обязательно быть вечером дома. Я хотел бы попрощаться.

Женьке, которую весь вечер мучило какое-то тревожное, сжимающее сердце чувство, совершенно не хотелось о чем-то говорить, она только молча пожала плечами – мол, пожалуйста, прощайся, кто тебе не дает. Глаза отвела куда-то в сторону, чтобы случайно не расплакаться. Но тут Валерка наклонился и поцеловал ее. Просто так. Молча. И тут же быстро вышел. Невозможно передать Женькиного потрясения. Остолбенела, была ошарашена, застыла – даже в могучем русском языке трудно подыскать выражение, способное выразить ее состояние. Но выяснять, что это было, времени уже не осталось, такси уже вызвали, и через 10 минут нужно было ехать.

В аэропорту, чмокнув Сережку на прощание в щеку, Женька скрылась за турникетом, с зажатой в руке бумажкой с маршрутом. Сережа тоже был не весел, не шутил, как обычно, не смеялся.

– Наверное, дошло до него, в какую неизвестную даль он сестричку отправляет, стыдно, небось, стало, что с собой не взял, – на прощание подумала Женька. Этот рейс до Новосибирска Сережа ей проверил, тут ошибок быть не могло. Вот что будет дальше?

Войдя в самолет, Женька уселась на указанное бортпроводницей место, закрыла глаза. Меньше всего Женька думала о предстоящих трудностях. Можно сказать, что она вообще ни о чем не думала. Она пребывала в состоянии волшебной эйфории, вспоминая это такое неожиданное прощание. Ей не хотелось ни говорить, ни думать. Принесли какую-то бесподобную еду – пахло чем-то невообразимо прекрасным – то ли курочкой, то ли каким-то мясным деликатесом. Но Женька есть отказалась, хотя в своем студенчестве она всегда испытывала постоянное чувство голода. Сейчас она есть, в данном состоянии, не могла. Откинулась на сиденье, опять закрыла глаза, в сотый раз переживая так внезапно свалившееся на нее счастье. Просидела в таком состоянии до конца полета, о будущем не думалось, зато потихоньку наступало давно забытое чувство покоя.