Незапланированный маршрут - страница 19

– Да, – сказал Алексеич. – С каким бы удовольствием я пошел с вами, но не могу, срочно нужно сдать отчет о всех недосдачах начальству. Только смотрите, не опаздывайте, в среду до двенадцати часов чтобы как штык были на месте.

– Пошли к Михалычу, – только и осталось сказать Женьке. – Авдотья меня ждет на завтрак. Тебя, наверное, тоже пригласят.

При этих словах Санька посмотрел на Женьку как-то странно. Потом уже она поняла, что трудно в Сибири сказать что-нибудь более глупое и, пожалуй, даже обидное. Не принято там так говорить. Двери там открыты для всех – и для своих и, тем более, для чужих, то есть приезжих.

Но Женька все-таки очень надеялась, что Авдотья, как женщина, заявит, что не отпустит девочку в лес непонятно с кем (с уголовником, в данном случае). Может быть, все еще образуется само собой, надеялась Женька. Санька тем временем громко постучал в дверь, и, не дожидаясь ответа, вошел в избу (без всяких приглашений), сразу же громко заявив, что они страшно голодные и хотят есть. Авдотья почему-то бросилась к Саньке, обняла его, поцеловала в стриженую голову и стала о чем-то расспрашивать.

– Наверное, они хорошо знакомы, – подумала Женька. – А расспрашивает, верно, про тюрьму.

Рис. 3.3. А Женька полтора дня ничего не ела…

Наконец, Авдотья спохватилась и стала всех усаживать за уже приготовленный стол, ломившийся от пирожков, соленых огурчиков, капусты, рыбы – и жареной и вареной. Когда перед Женькой Авдотья поставила большую сковороду настоящего, горячего, пахнущего чем-то бесподобным мяса и еще к нему миску с пельменями, у Женьки дух захватило, и даже голова закружилась, похоже, в самом деле от голода. Все было бесподобно вкусно. Половины угощений Женька даже никогда и не видела и названий их не знала. Пирожки из черемухи или из таежной брусники не встречаются ни в Москве, ни на Украине. Да и таких рыбных пирогов Женька никогда не ела (муксун – это, как оказалось, название рыбы, а не вина). В разговоре выяснилось (пока нечетко), что Санька какой-то дальний родственник Авдотьи, детство у Саньки было не сахар (так поняла Женька) и Авдотья принимала какое-то участие в судьбе мальчика. Ничего, все расспрошу в дороге, подумала Женька, уже смирившись с неизбежным очередным приключением.

– Слушай, – сказал Михалыч Саньке. – Идите к заимке, что возле пруда. Туда собирался Мишка твой на выходные идти, рыбу ловить, вот там и пообщаетесь. И на гору ее обязательно сведи, только смотри, чтобы она от красоты такой там сознание не потеряла.

– Ладно, – деловито сказал Санька. – Соображу. Хватит есть, пора идти. Женька, иди переоденься. У тебя ведь есть брюки или штаны спортивные и теплый свитер? И возьми обязательно куртку.

Женька послушно все сделала. В общем разговоре она не участвовала, все больше ела и слушала. Только, улучив минутку, шепотом спросила у Авдотьи, не страшно ли с Санькой идти в лес? Авдотья, вроде не поняв, о чем Женька спрашивает, стала объяснять, что Санька знает тайгу как свои пять пальцев, что он из любого положения найдет выход, что более надежного человека нет, чем этот Санька.

– Ладно, – решила Женька. – Не буду говорить, чего я боюсь. А то решат еще, что я озабоченный в этом отношении человек. Как-нибудь справлюсь, если что.

Женька быстро переоделась. Брюк у нее не было. В конторе, в Москве, где она оформляла документы, ей сказали, что всю одежду для работы ей выдадут на месте. Так что она взяла только самое необходимое – теплые нижние вещи (поддевку), вату на 3–4 месяца, зубную пасту, кремы для лица и рук, лосьон, полотенца. Ехала в легком костюмчике, модном, с глубоким вырезом и короткой юбкой. В тайгу из ее вещей можно было одеть только модные брючки до колен и Сережкину теплую рубашку. Куртка, конечно, у нее была, а вот из обуви были только московские босоножки на каблуках, которые были совершенно непригодны для местных условий. Поэтому в Тынде пришлось забежать в магазин и купить на последние деньги первые попавшиеся не то тапочки, не то туфли, не то полукеды. Санька был в сапогах, в зеленых стройотрядовских брюках (как у студентов) и тоже в теплой клетчатой рубашке голубого цвета. По внешнему виду его невозможно было отличить от обыкновенного студента, что, конечно, Женька сразу отметила. Провизию им в дорогу Авдотья собирала сама – пирожки, рыба всякого вида, бутерброды с колбасой, яйца и вся остальная снедь – все это было аккуратно напихано в их рюкзаки. В общем, взяли все, что влезло. У Саньки рюкзак получился большой, у Женьки – намного меньше.