Геррорр решил последовать за ним. Уйти вверх по тропе не получится, а напрямик по склону – тем более. А снизу тропу подпирали заросли кустарника. Ползком уйти можно. Сразу их искать никто не будет – будут спасать своих. Осталось немного – не оказаться в Лесу Предков, когда закончится прыжок.
Уцелевший гаар вжался в землю и смотрел на вожака, прячась за телом нева, отметить которого Геррорр ещё не успел.
Со стороны могло бы показаться, что вожак вылетел из-за камня, словно стрела. Но самому Геррорру думалось, что он застрял в вязком, липком воздухе и уже никогда не коснётся лапами земли. И когда, наконец, по голому животу полоснули колючие, перепутанные между собой ветки, Геррорр готов был тявкать и скакать как годовалый мёр37. Припав к земле так низко, как только было можно, он заскользил по склону.
Позади несколько раз полыхнул синий свет. Но целились не в него. Видимо гаар шёл за ним следом.
* * *
По началу дорога давалась мне легко, но потом я стала отставать. У дозорных же даже дыхание не сбилось. Тропа стала круче. Но на сердце от этого стало веселее – значит, скоро буду дома.
Солнце стекало в долину, как вода в ладони. Весна перебралась через половину. Тишина, которая зимой пугала и оглушала, наполнилась теньканьем, журчанием, урчанием, жужжанием и шелестом. По утрам уже было тепло, а по вечерам душисто.
Я глазела вокруг – странно, ведь иду домой, а, кажется, будто не была здесь никогда. Конечно, дозорной тропой ходить мне не приходилось, но ничего знакомого, кроме гор, я так и не увидела.
Тропинка становилась уже и круче и немного впереди пряталась за большой камень. Один из дозорных уже скрылся за ним. Второй, видимо вспомнив обо мне, обернулся.
И тут из камня показался первый. Он упал навзничь. А на него прыгнули два волка. Второй дозорный бросился было ему на помощь, но соскользнувшая с верхушки камня серая тень повалила и его. И только тогда я разглядела, что это были не волки. Три огромных серых оборотня с ощеренными клыками склонились над телами моих провожатых.
Не слушающимися руками я пыталась нащупать под рубахой камень, который дала Нельда. Ладони покрылись испариной. Ну, наконец-то. Вот он. Я сжала его до белых костяшек. И в этот миг откуда-то из-за моей спины вырвалось синее пламя и метнулось к одному из оборотней. Но он успел спрятаться за камень.
Что было дальше, я не видела, потому что воздух вокруг начал серебриться, наполняясь странным потрескиванием. Всё вокруг стало колючим и жгущимся. И вдруг страх прошёл. Чем глубже я вдыхала этот серебряный колючий воздух, тем большей радостью наполнялась душа. Меня словно ударили по ногам. Медленно падая, я зажмурилась и уже не смогла разлепить веки.
Когда я поняла, что очнулась, то долго не решалась пошевелиться и осмотреться. Просто лежала и смотрела в небо. Судя по солнцу, скоро вечер. Сильно болела голова. Руки и ноги вроде были на месте. Вокруг была всё та же гудящая весенняя тишина. Пахло дымом. Откуда здесь пахнет дымом? Наконец я набралась смелости и, приподнявшись на локте, огляделась.
Я всё-таки попала домой. Вот только никто не встречал меня у порога, не махал из окна, не сбегал с крыльца на встречу. Потому что не было ни крыльца, ни порога, ни окон. Дома не было. Осталась только печь. Всё остальное съел огонь.
То, что когда-то было моей деревней, стало одним большим пепелищем. Я искала и боялась найти что-нибудь похожее на обгоревшее тело, но, ни там где стоял ещё недавно мой дом, ни вокруг, насколько хватало глаз, никого не увидела. Значит, из дома моя семья ушла живой.
